Эти двое, как тени. Шерол брызгалась ядом, а они держались в стороне, будто их ничего на свете не волновало.
Медленно поднимаясь, чтобы не запутаться в собственном громоздком платье и ненароком не сломать себе шею, я раздумывала, что происходило вокруг. Все нещадно коверкали мое имя. И средневековая обстановка… наряд… Это могло бы оказаться сном, разве что я не смотрела ничего похожего. Тогда откуда в мозгу мог появиться такой бред? Никак не брала в толк. Я даже не могла вспомнить, как добралась до дома… И это сводило с ума!
Я замерла в центре площадки между пролетами, глядя себе под ноги. Лестницу устилали темно-красные потрепанные ковры. В памяти вдруг вспыхнуло воспоминание, что я находилась на объекте и должна была проверить: точно ли восстановили лепнину на этот раз. И сотрудники не подкачали, а потом… Хруст под ногами, ощущение ткани в руке… У меня закружилась голова, и больше вспомнить ничего не удавалось. Цепочка событий оборвалась.
Выглянув в огромное окно, я обнаружила широкую грунтовую дорогу и простирающийся вплоть до самого горизонта хвойный лес. Кажется, я его уже видела, но, когда именно, не могла вспомнить. На улице сгустились низкие темные тучи, словно еще несколько секунд, и ливанет хороший дождь. Я вспомнила о парне, стоящем за спиной, и продолжила путь наверх, смущённо пытаясь вспомнить, что же случилось. Совершенно ничего не сходилось. Складывалось ощущение, будто в памяти случился провал, и меня успели отдать в рабство. Хотя какое это рабство? Я хихикнула собственным мыслям, потому что на рабство всё это совершенно не походило. Бывает ли прислуга у рабыни? Вряд ли…
Краем глаза я заметила, что паренек, следующий за мной, глядел на меня так опасливо, как на полоумную. Он даже держался на большем расстоянии, чем прежде. Беса во мне увидел?
Поднявшись на второй этаж, я тяжело вздохнула из-за давления корсета и посмотрела по сторонам. Ещё бы знать, куда идти — налево или направо? Взгляд снова коснулся лица слуги, и он безмолвно указал направление жестом руки. Его лицо приняло шокировано-испуганное выражение, и я начала опасаться саму себя. Я как-то странно себя веду? Что его так обескураживает? Но спросить прямо в лоб мне почему-то не хотелось: казалось неправильным.
Я двинулась в указанную сторону по мрачному коридору. По коже вдруг пробежала волна мурашек, и мне стало немного не по себе. Взгляд скользнул по стенам, увешанным картинами с изображением неизвестных мне мужчин и женщин в роскошных нарядах и сверкающих драгоценностях. На парочке портретов взгляд останавливался, и внутри появлялось нечто такое, словно я знала этих людей, но надолго это чувство не задерживалось. Пламя свечей в редких канделябрах не давало достаточного освещения, из-за чего мрачность давила на виски.
— Госпожа, — вдруг окликнул меня паренек, заставив обернуться в его сторону. — Вот это ваши покои, госпожа.
Он поклонился, указав на дверь в комнату, которую я уже прошла. Я нелепо улыбнулась ему и возвратилась. Хотела было потянуться к дверной ручке, но парень открыл сам, жестом руки приглашая меня пройти внутрь. Я замешкалась, удивленная, но вошла в полумрак комнаты и сразу же произнесла:
— Спасибо…
Однако дверь захлопнулась, заглушив благодарность, а шум частых шагов уведомил, что парнишка умотал, будто от кары небесной.
Ну и ладно… В конце концов, я — жертва обстоятельств, а они меня за сумасшедшую держат. Я надула губы и оглянулась по сторонам.
В комнате царил уют и полумрак, так как некоторые свечи затухли. Я обратила внимание на несколько запертых сундуков с огромными замками, а затем скользнула взглядом по пустым полкам. Там наверняка были вещи… Когда-то. Большая кровать с балдахином аккуратно заправлена. Я мечтала о такой, будучи маленькой девочкой, думала, что буду как самая настоящая принцесса. У всех девочек, наверное, похожие мечты.
Мне захотелось открыть сундук, но замок на нем не поддался. Что-то интуитивное подвело меня к кровати. Я наклонилась, оказавшись в кольце кринолина, и заглянула под матрац. Одна доска неестественно приподнималась. Ловко подцепив её пальцами, я обратила внимание на толстую тетрадь в кожаном переплёте. Достав её и кое-как приподнявшись на ноги, мне удалось присесть на край кровати. Кринолин ужасно неудобное изобретение моды! Любопытство взяло верх, и я тотчас открыла находку. На привычную тетрадь похоже не было. Жёлтые листы бумаги больше напоминали собой пергамент, а текст оказался выведен ровным каллиграфическим почерком. Кто-то писал на неизвестном мне языке, разобрать который я не могла. Истоки языка наверняка уходили в Европу, и все же буквы казались странными. Ломать голову сейчас не имело ни возможности, ни желания, потому я решила, что если и придется отправиться куда-то в другое место этого сна, то изучить написанное может статься полезным и очень интересным. Мне вдруг подумалось, что это чей-то дневник, судя по начальным выделенным надписям, походящим на даты. Вот только и цифры, — если это они, — мне не знакомы.
В дверь постучали, и она тотчас отворилась. На пороге появилась щупленькая девушка невысокого роста. Она была одета в простенькое платье грязно-серого цвета без каких-либо рюшек, камней или оборок. Никаких украшений, просто однотонный цвет и самый простой фасон. Волосы каштанового цвета, напоминающие грязный мышиный хвостик, заплетены в косу и перевязаны веревкой. Обычных резинок, видимо, у них пока не существовало…
Девушка посмотрела на дневник, который я тут же прижала к себе. Кто она такая? И не должна ли я была прежде спрятать тетрадь?
2.2
— Ох, госпожа, Вы так его запрятали, что мне не удалось отыскать самостоятельно, — дружелюбно улыбнулась незнакомка. — Позвольте, я его тоже упакую? — Она приблизилась ко мне, быстро поклонилась, приветствуя, и протянула руку.
Я настороженно посмотрела на раскрытую ладонь, сильнее прижимая находку к себе, но девушка не казалась опасной. Я будто бы знала наверняка, что ей можно доверять и что она, в случае чего, не предаст меня. Девушка вовсе не выглядела противной или надменной, как та же выскочка Шерол… Одно лишь воспоминание о названной «сестренке» заставило передернуть плечами от нахлынувшего отвращения. Приснится же подобное… Лучше бы единорогов посмотрела во сне!
Я вздохнула собственным мыслям, из-за чего незнакомка в недоумении склонила голову набок. Вручив ей тетрадь в кожаном переплете, которую я для себя решила называть дневником, я стала наблюдать, как девушка сначала суетливо копошилась с большой связкой ключей, а затем, присев на корточки и проделав шустро манипуляцию с замком, отперла кружку сундука. Как девчонке удалось так легко открыть его, показалось мне удивительным. Сундук выглядел громоздким, и его крышка наверняка весила немало. Чудеса прямо! Пока я удивленно глазела на происходящее, девушка аккуратно обернула тетрадь в ткань и спрятала под слоями одежды. Заперев сундук, незнакомка улыбнулась мне и снова подошла ближе.
Судя по ее словам, этот дневник — мой, тогда почему я не понимала, что в нем написано? Может, он стал моим позднее, а написанный текст выведен кем-либо другим? И зачем вообще необходимо было прятать тетрадь от чужих глаз?
