Глава IIIМеня разбудил звук открываемой двери. Резко открыла глаза, села и взяла с прикроватной тумбочки светильник. Я была готова бороться за свою жизнь, чего бы мне это ни стоило.
Встав на кровати и приняв боевую стойку, я приготовилась к нападению. Дверь открылась, на пороге появился светловолосый мужчина лет двадцати пяти, в черной, обтягивающей его спортивное тело, футболке. В руках у него был поднос с едой. Мимолетно взглянув на меня, мужчина прошел к журнальному столику и поставил на него поднос.
— Завтрак, — холодным, ничего не выражающим голосом, констатировал он. Его взгляд, брошенный на меня, также не выражал никаких эмоций, казалось, ему вовсе наплевать на мою воинственную позу и импровизированное оружие.
— Отпустите меня, — я старалась не выдать голосом, сковавший меня страх. — Просто, отпустите. Я никому ничего не скажу, и вы меня никогда больше не увидите.
— Завтрак, — словно робот, бездушная машина, повторил он и вышел из комнаты. Последовал звук проворачиваемого ключа.
Страх во мне сменился яростью. С силой кинула светильник в дверь, от чего он с громким звоном разлетелся на мелкие кусочки.
— Ублюдки! Чертовы ублюдки! Трусы! — что есть сил била в дверь руками и ногами. Осколки разбитого светильника больно врезались в пятки. — Выпустите меня!
Слезы ярости застилали взгляд. Следующим в дверь полетел поднос. Снова ударила в дверь и на этот раз услышала, что кто-то ее открывает. Отступив на шаг, сжалась внутри точно пружина, чтобы напасть на того, кто войдет.
В комнату вошёл Арчи. Практически с боевым кличем бросилась на него словно дикий зверь. Не глядя, ударила с размаха ногой, но он перехватил её и рывком притянул меня к своему обнаженному торсу. С силой прижал правой рукой, левой же схватил меня за волосы, откинув голову так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза.
Его серые глаза выражали, казалось, большую ярость, чем та, что бушевала во мне сейчас.
— Захотела внимания? Свободы? — его спокойный холодный голос лез под кожу, вытесняя всю кипевшую во мне ярость, возвращая сковывающее липкое чувство страха. — Что ж, ты получишь то, что хочешь.
С этими словами он швырнул меня на кровать, нависнув надо мной, раздвинул мне ноги своим коленом. Задрав юбку, одним резким движением руки порвал на мне трусики. Понимание неизбежного придало мне сил для борьбы: расцарапала ему шею, руки, лицо. Извивалась, пытаясь скинуть его с себя, но он слишком тяжел.
Пощечина на миг ослепила меня. Во рту явственно ощущался металлический привкус, нижняя губа начала пульсировать от боли.
— Смотри на меня! — рявкнул Арчи. Убедившись в том, что я сфокусировала на нём взгляд полный слёз, мужчина достал из кармана штанов мобильник. — Хочу тебе напомнить, ради чего ты здесь находишься. Узнаешь?
На экране его телефона была фотография моего брата, по воле, а вернее трусости которого, я сейчас находилась здесь во власти хладнокровного мужчины. Вот только братец выглядел в разы хуже меня: лицо в кровоподтёках, левая его сторона опухла настолько, что глаз не открывался. Судя по руке, что держала его за волосы, парень в момент фотографирования находился на коленях.
— Не слышу, — грубым голосом оборвал мои размышления Арчи.
— Узнаю, — голос казался осипшим от сдерживаемых слёз.
— Узнала? А теперь запомни, что это меньшее, на что я способен, — в серых глазах блеснула сталь. Арчи встал у кровати. Окинул моё тело небрежным взглядом, в котором чётко отражалось, насколько я для него ничтожна. Жалкий кусок дерьма, который бросили ему под ноги. — Надеюсь, в следующий раз ты будешь сговорчивее, — сказав это, он неторопливо покинул комнату.
Некоторое время я лежала в том же положении, что он меня оставил, пустым взглядом смотрела в потолок, чувствуя, как что-то внутри меня обрывается, умирает. Слезы продолжали неконтролируемо течь из глаз, но я даже не попыталась их утереть. Свернувшись в позу эмбриона и закусив кулак, я уже не сдерживала рыданий, рвущих меня изнутри. Сегодняшний урок я усвою надолго.
Я — вещь. Вещь, которой будут пользоваться, как захотят и сколько захотят. Вещь, на чьи эмоции и чувства абсолютно плевать, как бы я ни брыкалась и ни сопротивлялась. Вещь, у которой теперь есть хозяин.
Наконец, когда не осталось слез и сил для самоутешения, возникло непреодолимое желание смыть с себя прошедшие два дня, как липкую, мерзкую, вонючую грязь.
Встав с кровати, словно в тумане направилась в ванную комнату. На ходу снимала одежду, безразлично бросая ее себе под ноги.
Воистину «золотая клетка»: личная ванная комната в современном дизайне, в которую можно попасть сразу из спальни, вероятно для того, чтобы не беспокоить своих надзирателей. Тогда стоило посадить меня в подвал, в таком случае хотя бы будет ясна моя основная роль в этом доме — игрушка для сексуальных утех. Ни больше, ни меньше.
Тело била мелкая дрожь, то ли от холода, то ли от морального и психологического истощения.
Зайдя в душевую кабинку, включила горячую воду, почти кипяток. Оно и к лучшему, согреюсь не внутри, так хоть снаружи. Некоторое время простояла под потоком горячей воды, уперевшись ладонями в стену. Не в силах стоять дальше, сползла по стене кабинки на пол, обняв колени.
Когда подушечки пальцев сморщились от долгого пребывания в воде, решила, что пора выбираться из душа. Закутавшись в белоснежный махровый халат, который висел на крючке рядом с душевой кабинкой, взглянула на собственное отражение в зеркале — жалкое зрелище. Длинные черные волосы спутаны, бледное лицо, карие безжизненные глаза, в которых буквально несколько дней назад можно было видеть искорки надежды. Теперь же в них видны лишь пепел и развалины рухнувшей веры в лучшее в людях. Под глазами залегли тени, нижняя губа рассечена с левой стороны и немного покалывает от боли.
Вернулась в «свою» комнату и собрала разбросанные мною вещи с пола. Блузка без пуговиц, юбка надорвана, трусики порваны, разве что бюстгальтер сохранился в относительной целостности. Сложила свой скудный гардероб на кресло и подошла к окну. Именно о таких окнах я всегда мечтала — огромное, от пола до потолка, но в моих мечтах окно можно было открыть, чтобы насладиться потоками свежего весеннего воздуха, а здесь это невозможно. Клетка, ведь заперта.
Вид из окна контрастировал с моим внутренним состоянием. По-весеннему ярко светило солнце, на небе не было ни единого облачка. Судя по тому, что я видела, мое окно находилось на втором этаже и выходило на задний двор, по периметру которого были рассажены кустарники, с уже распустившимися листьями. По всему двору расставлены цветочные клумбы, между которыми петляла узкая тропинка, ведущая к нескольким белым скамейкам, укрытыми от солнца кронами тополей и берез.
Подо мной прямая стена без лестницы и какого-либо выступа. Даже, если мне удастся каким-то чудесным образом выбить окно, то спуститься вниз возможности не будет, разве что прыгать прямо на колючие кустарники роз.
