— Меня тоже… ждут.
— Тебя подождут. Знаешь, как обидчивы фейри?
— Не подождут! — взвыл Тони. — Я и так столько времени потерял! У меня хуже… даже хуже, чем фейри! У меня – чертенок в юбке!
— Это ты сейчас о себе и… ? — Даня с недоверием похлопал глазами.
— Да. Ты не поверишь, но все сошлось! Все! Мне теперь узнать бы, почему она не помнит! И я знаю, кто мне поможет!
Ивадим уже обошел полкруга балкона. Еще чуть-чуть – и скроется в одном из коридоров, в своей манере, что днем с огнем не сыщешь. Богдан проследил за взглядом Тони и на глазах подобрел.
— Ну разве что ради любви. Прикрою тебя, дурака. Ради любви, Тошка?
— Ради нее, — признался Тони.
…— Иван Дмитриевич!
Капалов обернулся и заулыбался:
— Антошка. Хотел с тобой поговорить как раз. Как дела? Как успехи на новом поприще? На личном как? Не женился еще? Расскажи, что там с расследованием вашим. И вообще.
Да все ты знаешь, старый жук, подумал Тони. Вхож в такие двери, что и подумать страшно. Хотя… какой Капалов старый? Он в самом рассвете магических сил… да и человеческих, вон слухи ходят, влюбился наш Ивадим. В кого только? Антон пошел рядом с профессором, приноравливаясь к его шагу.
— Иван Дмитриевич, я хотел поговорить с вами об одной студентке с моего курса.
— О ком? — Ивадим благодушно улыбался.
— О Лучезаре Огнецвет. Я видел вас с ней несколько раз на переменах. Вы, кажется, неплохо ее знаете. И Генрих говорил, что вас с ней связывает старое…
— Вот как? Срочно это? — Капалов остановился. нахмурился, поглядев на часы, которые почему-то показывали в окошке даты 15 апреля 1989 года.
— Срочно, — несколько резче, чем требовали правила вежливости, сказал Тони. — Что-то не так?
— Все так, все так. Тпру-пу-пу, — прогудел под нос Ивадим, явно раздумывая. — Признаюсь, не ждал тебя так рано.
— Почему? — обескураженно проговорил Антон.
— Потому что надеялся, что ты все-таки не вспомнишь, — Капалов вздохнул. — А ты, значит, вспомнил. Вектор Беккера – вещь ненадежная, ведь сколько раз убеждался. Да и прямой контакт… эх.
— Если вы про Лучезару, то я и не забывал, — с подозрением вглядываясь в преподавателя, проговорил Антон.
Капалов охнул и схватился за голову:
— Восемь лет?
— Восемь… Какой еще Вектор Беккера?
— Молод еще, чтобы знать. Идем. Быстро!
Ивадим просто так, без всякой капсулы, построил портал, и оба они оказались в корпусе с лабораториями.
— Малиольду Таманиэлевну не видали? — профессор обратился к двум важного вида девушкам в белых халатах, торжественно несущими по коридору контейнер с ядовито-зеленой субстанцией.
— Сами ищем, — недовольно пропищала одна из девушек. — У нас цигундий сбежал. Вот, только поймали. Ох и наплюхал!
— Придется строить Именной Вектор, лишние расходы коловрата, — пожаловался Ивадим ничего не понимающему Антону.
Они снова перенеслись. В солидную, обставленную старинной мебелью комнату, где Антон никогда прежде не бывал. Со стен на них удивленно взирали барельефы, а в нишах ворочались, вытягивая шеи, скульптуры. В камине горел огонь. Из него на миг высунулся огненный дух, фыркнул, разбросав облачко искр, и втянулся обратно. Высокое окно выходило в Банальный Мир. Там шел дождь, и на трамвайной остановке без павильона мокли люди.
— Кабинет Первого Директора, — шумно отдуваясь, объяснил Капалов. — И что ей тут понадобилось? Я, почтенный профессор, должен по всей Академии гоняться...
— А вот и не гонялся бы, — раздалось из-за резной маньчжурской ширмы. — Звали вас как будто.
Из-за ширмы выплыла пожилая худощавая дама в халате технического персонала. Антон множество раз видел ее в Академии… с метлой и шваброй, и не подозревал, что у технички могут быть какие-то общие дела с профессурой.
— Как жалобу писать, так сразу на Малиольду Таманиэлевну (1). А как проблема – так гоняться. И этого привел? — уборщица неодобрительно кивнула на Тони.
— Вообще-то, — Капалов надулся, — это распоряжение ректора. Хорошо! Просьба! Он просил всячески поспешествовать. Время пришло, Малиольда Таманиэлевна! Вы же в курсе событий, вы и сынок ваш! Ну нет у нас сейчас свободных специалистов по глубокому анализу слоев! — голос Ивадима стал умоляющим. — А специалистов вашего уровня так подавно!
— Ладно, ладно, — польщенно проворчала техничка. — Ну хоть признали, что Малиольда Таманиэлевна чего-то да стоит. Не ждала вас так рано. Думала, годик еще продержимся. Но раз так… Садитесь оба. Вот сюда, за стол.
Антон с благоговением устроился за массивным монстром резного дуба. Пахло кофе. Тони осмотрелся, на столике у камина увидел кофейник и блюдце с пирожками. Похоже, самоуверенная уборщица облюбовала кабинет-музей в качестве места отдыха. Капалов тоже заметил следы пиршества, сделал кислое лицо, но промолчал.
— Это точно он? — спросила техничка.
— Точно, — выдохнул Капалов. — Восемь лет назад, когда я на него Вектор Беккера накладывал, и подумать не мог, что все так обернется.
— Зачаровать он тебя пытался, — пояснила Малиольда Таманиэлевна. — Девочку зачаровал, тебя не смог. Как догадался, соколик?
— Она… она слова все время путала… и коловрат… и жрец сказал… и она сказала… почти то же, что тогда, в подвале, — Тони возмущенно посмотрел на профессора, тот состроил благодушную гримасу. Ну хоть теперь понятно стало, почему Лучезара ничего не помнит.
Малиольда Таманиэлевна смотрела на Тони. Как она умудрялась делать это с закрытыми глазами, он не понимал да и не стремился понять. Потянуло холодом. Антон, привыкший различать разные виды магии, еще с той поры, когда искал маленькую хозяйку оберега, сразу понял: кукла у него за пазухой (в последнее время он носил ее с собой и подозревал, что и она в сопротивлении «злым костям» поучаствовала, иначе как объяснить, что вышел он из сражения с неповрежденной аурой?) и их техничка родом из одних мест.
— К Чернолике в храм чего не пошел? — спросила вдруг уборщица, жмурясь. — Почувствовал чего?
— Почувствовал, — покорно отозвался Тони. — Неодобрение… пожалуй.
— Так откуда ему взяться, одобрению-то? — Малиольда Таманиэлевна хмыкнула, приоткрывая один глаз. — Куклу дай.
Антон помедлил, но извлек из внутреннего кармана оберег. Положил его на стол. Техничка куклы не коснулась, лишь сказала:
— Погодьте еще чуток.
Она закрыла глаза и опять … заглянула в Антона… глубоко, внутрь. Тони послышался лай Арчи, его старого, доброго пса… шелест волн на берегу озера… тихий шепот русалок, как всегда при виде вендиго пустившихся наутек … звуки из детства: смех мамы, рокот голоса отца.
