— Мне это ни о чем не говорит, — беспечно махнула на меня рукой блондинистая заноза. — Мы с тобой едем в Петербург налаживать свою личную жизнь. И точка.
Я не стал ей ничего отвечать — просто продолжил собирать вещи. Почти все. На что я надеялся? Сам не знал. Утешал себя лишь тем, что давно не видел родителей, и не имею права не приехать к ним по возвращении из армии. Тогда точно не сдержусь и, если эта упрямица не будет ждать нас на вокзале, поеду к ее дому. И не факт, что мне будет достаточно просто посмотреть на нее на расстоянии. Черта с два. Машка точно не подпустит к себе после того, что я сделал и сказал. Обманывал ее, и себя. Светка пока плохо понимала, на что меня так скоро толкала.
Маша
Поезд, на котором должна была приехать Света, должен был прибыть в четыре часа дня. Особо наряжаться на встречу с подругой не стала. Надела темно-синие джинсы, год назад еще нормально облегающие ноги, а сейчас свободно сидящие на талии благодаря ремню. На мумию я похожа пока не была, зато мама уже начинала бить тревогу. Холодильник всегда был полон. Притрагивалась к еде я от случая к случаю, в связи с этим кулинарные шедевры родительницы чаще всего успевали испортиться. Папа, конечно, любил поесть. не в таких размерах.
Помимо джинсов не по размеру, натянула на себя майку-алкоголичку, прикрыла ее черной толстовкой, опять же, на несколько размеров больше. Потом наброшу поверх куртку.
Примерно за час до выхода мне позвонил Александр Владимирович, отец Светланы и Макса. Признаться, была удивлена. Я не общалась с родителями подруги года два точно. А все встречи до этого сложно было назвать общением. Нет, старший Меркулов вызывал во мне симпатию. Чего нельзя было сказать о его супруге. Эта женщина невзлюбила меня с первого взгляда. Ей не нравилось мое низкое, по ее мнению, происхождение. Плебейка, кажется, так она назвала меня в последнюю нашу встречу. Александр Владимирович одергивал жену, пытался объяснить, что не у всех есть деньги на двадцатую шубу. У кого — то и на одну единственную не хватает. С учетом того, что человек будет несколько лет копить. Было странно слышать оскорбления и упреки от той, что когда-то была такой же не достойной. Из неблагополучной семьи, с не самыми лучшими оценками в аттестате, потом и в дипломе. Света не скрывала от единственной подруги обратную сторону их идеальной на первый взгляд семьи.
Мужчина предложил подвезти меня до вокзала. Чтобы я не толкалась в метро. Хотела отказаться. Видеть лишний раз Марину Федоровну не хотелось. Женщина снова начнет сокрушаться, что они тратят время на ненужных им людей. Когда можно наладить с кем-нибудь более полезные связи.
В итоге сдалась. После слов главы семейства Меркуловых о том, что его дочь, узнав, что я добиралась своим ходом, потом ему мозг вынесет. На проплешине потанцует, все нервы истреплет. Если учесть, что Александр Владимирович был в здравом уме и трезвой памяти, волосы на голове у него были густыми и почти без седины, а нервы (с такой — то женой) просто железными… Не смогла сдержать улыбки, когда он сокрушался по поводу дочери — тиранши. Настроение после общения с этим человеком стало подниматься. И я опрометчиво поддалась на уговоры.
Когда отец Светки позвонил снова, я уже обувалась, готовая выйти на улицу. В последнюю очередь схватила с вешалки куртку. Не молодая девушка, а подросток. Еще и волосы в небрежную пуклю собрала. Марина Федоровна будет в «восторге». Пора было привыкнуть к ее высказываниям. Сколько я их наслушалась за время, пока мы с Меркуловыми учились в школе? Предостаточно, чтобы обрасти невидимой толстой кожей. Потом наши пути почти никогда не пересекались.
По закону подлости я относилась к тому типу людей, которые слишком близко к сердцу воспринимают колкие высказывания в свой адрес. Сидишь потом и часа два прокручиваешь гадкие слова в голове. Внешне я оставалась спокойна, пока внутри бушевала самая настоящая буря. Так случилось и по отношению к Максу. Я язвила, грубила, парировала его колкости, когда на самом деле хотелось просто треснуть его по голове, вцепиться в волосы и расплакаться. Потому что устала, надоело и. неужели я достойна такого к себе отношения?
Выйдя на улицу, сразу увидела черный джип, задние стекла которого были затонированы. Вообще сложно не заметить такую махину, стоящую перед самым подъездом. И Александр Владимирович был довольно заметен. Стоял неподалеку от своего автомобиля и курил. Одна рука засунута в темно-серого цвета классические брюки. Кожаная куртка расстегнута и была заметна белая полоска рубашки. Не скажешь, что перед тобой отец двоих взрослых детей, идеальный семьянин и верный супруг. Чего я бы не стала говорить про его супругу, профиль которой был виден через боковое стекло со стороны пассажира. Она смотрела прямо перед собой. Пухлые, созданные хирургическим путем, губы, поджаты. В ушах сверкают здоровые дорогущие сережки. Макияж немного вызывающий.
Надо было идти на занятия, потом на работу. Поездка до вокзала грозит вылиться в очередной скандал. Зачем, спрашивается, прогуляла сегодня лекции? Отпросилась с работы. Лучше потерпеть возмущения подруги, которая рано или поздно отойдет и перестанет дышать на меня маленьким белым драконом, чем оказаться рядом с настоящей представительницей гиен. Да простит меня Александр Владимирович, но я так и не поняла, что он в ней вообще нашел. Красоту? Но не только на этом строятся прочные отношения. Семья.
— Маша! — заметив меня, мужчина бросил окурок на асфальт, придавил его подошвой начищенного до блеска ботинка и направился ко мне. — Рад, что ты согласилась составить нам компанию.
Он развел руки в стороны, обнял за плечи. Потом по-отечески похлопал по спине, как бы подбадривая. Давая понять, что я не одна. И если его спутница решит открыть свой размалеванный рот, он не позволит ей высказываться в мой адрес.
— Мне стало жалко ваши нервы, — улыбнувшись, отстранилась от отца Светки и скосила взгляд в сторону автомобиля. Садиться в него не хотелось от слова «совсем».
— Ты всегда мне нравилась, — рассмеялся мужчина. — Жаль, что вы с…
— Мы не опоздаем? — перебила, точно зная, к чему он клонит.
— Домчимся как на такси из одноименного фильма, — подмигнул мой собеседник и указал рукой в сторону задних пассажирских мест.
Открыв дверь, устроилась у окна и постаралась как можно доброжелательнее поздороваться с Мариной Федоровной. Она ничего не сказала. Не посмотрела своим колючим взглядом. Чего там, и даже недовольно не засопела. Это было на нее не похоже.
— Мариночка, расслабь губки, пока они не остались у тебя такими навсегда, — садясь на место водителя, сказал отец Светки. Странно. раньше он никогда так с ней не разговаривал. Одергивал, когда она пыталась меня задеть. Грозился лишить карманных денег (в шутку, само собой). До такого еще не доходило. Вроде она сидела и молчала, а он все равно сделал ей замечание. Как по мне, пусть жует свои перекаченные губы, лишь бы рот не открывала.
Да, нехорошо так говорить о тех, кто старше. Эта женщина любила своего сына. Не питала особой любви к дочери (и такое бывает). Но никогда не действовала бы им во вред. Если бы не ее презрительное отношение к таким, как я, она была не такой уж и плохой. Ее испортили деньги. Причем заработанные не ею, а супругом, который, между прочим, был полной противоположностью жены.
