Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Я поневоле улыбнулась.
— Слышу.
— Это не тот ответ, на который я рассчитывал, — рассмеялся Дима. — Порадуй меня. Мне ещё как-то надо прожить эти три дня без тебя.
— Мне тоже…
— Что?
— Я тебя люблю. Возвращайся скорее, я с ума схожу. Правда.
Нужно срочно избавиться от трёх лишних килограммов. Вот о чём я думала, когда блины тётьЛюсины ела?
Помнится, когда я влюбилась в Димку, Соня впервые назвала меня дурой. Прямо в глаза сказала — ты дура.
— Зачем тебе этот потасканный женатик? — удивилась она, а я тогда жутко обиделась. Особенно за эпитет "потасканный". В моих глазах Димка был едва ли не рыцарем, по крайней мере, в моём окружении более интересного мужчины (конечно, не считая дядю!) попросту не было. А так как барышней я была романтичной, то влюбилась в него с первого взгляда. Как увидела статную фигуру, повелительный наклон головы, встретила тёмный, обволакивающий взгляд — так и пропала. Но у меня и мысли не было, что такой мужчина на меня внимание может обратить. Хозяин картинной галереи, который мог говорить о живописи часами, тихим, рокочущим голосом, который сводил с ума всех женщин, до слуха которых доходил этот обворожительный баритон, и я — юная студентка с извечной папкой с набросками на плече. Я сама себе казалась жутко глупой, ходила за ним, как околдованная, хорошо хоть не одна была, а в компании своих однокурсников. Галерея Калинина открывала выставку молодых художников, и нас пригласили для знакомства перед официальным открытием. Димка, хотя тогда для меня он был совсем не Димкой, а Дмитрием Николаевичем, сам лично встретил нас и долго рассказывал о предстоящей экспозиции. Он не любил неожиданностей, тем более неприятных, и поэтому предпочитал всё обсуждать заранее, обговаривать каждую деталь. Он был педантом, но это лишь добавляло ему шарма. Сдержанный, интеллигентный, прекрасно образован, знающий себе цену… Неудивительно, что я влюбилась в него с первого взгляда. Но просто влюбилась: потомилась, наблюдая за ним со стороны, подивилась тому, что мужчина моей мечты всё-таки существует в реальной жизни и ушла, мысленно позавидовав его жене, потому что прекрасно рассмотрела обручальное кольцо на его пальце. Весь день проходила, как пришибленная, всё мечтала о чём-то, улыбалась невпопад, а ночью, когда девичьи мечты стали приобретать глобальный размах и я в голове прокручивала уже третью "историю нашей романтической любви", встала и по памяти нарисовала его портрет. Мне казалось, что я помню его лицо досконально, каждую чёрточку, а поняла, что ошибалась только при следующей нашей встрече.
Мы встретились на выставке, куда я пришла в сопровождении дяди, держалась за его локоть и незаметно поводила плечами, чувствуя себя неуютно в новом платье. Дядя Боря был горд неимоверно, наприглашал на первую выставку племянницы кучу знакомых. Я ещё из-за этого нервничала. В зале всего две моих картины, и те в углу висят, а дядя вёл себя так, словно выставка персональная и я здесь звезда. Выталкивал меня вперёд, заводить нужные знакомства, а я краснела и молчала, как рыба об лёд, не в силах выдавить из себя ни одного подходящего для случая слова. А когда хозяин галереи подошёл нас поприветствовать, чуть в обморок не упала. Он разговаривал с моим дядей, поглядывал на меня с любопытством, а я готова была провалиться сквозь землю от стыда. Чувствовала себя под его взглядом никчёмной дурёхой в дешёвом платье. Кажется, ни одного слова не вымолвила, а когда к нам подошла его жена, решила, что это самый жуткий день в моей жизни. Была мечта, и нет её. Даже маленькой, недавно появившейся, и той лишили.
А на следующий день дядя меня огорошил:
— Калинин звонил, сказал, что твою картину купили.
Я даже со стула привстала и переглянулась с Сонькой.
— Да ладно, — выдохнула та, потому что я только рот смогла открыть, да так и замерла.
Дядя Боря кивнул и озабоченно на меня посмотрел.
— С тобой всё в порядке?
— Правда, купили? — переспросила я. — Он сам позвонил и сказал?
— Что значит, сам? — не понял дядя Боря.
А я уже обнималась с Сонькой и его вопрос попросту проигнорировала.
На следующий день я приехала в галерею, встретилась с Калининым и пропала окончательно. Он снова устроил мне экскурсию, теперь уже лично для меня, рассказывал какие-то невероятные истории, говорил о моём будущем, а я смотрела на него, затаив дыхание, и только кивала в такт его словам, совершенно не вникая в суть. Чувствовала себя рядом с ним девчонкой несмышленой. Пару раз ловила его заинтересованный взгляд и тут же заливалась румянцем и отворачивалась.
Меня мучили угрызения совести, как без них? Постоянно напоминала себе, что у него жена, ребёнок, а я лишь любовница. Разлучница. Но каково это было — влюбиться впервые в жизни. До этого великое чувство как-то обходило меня стороной, выскальзывало из рук, как я не пыталась за него ухватиться, стараясь не прослыть синим чулком и привередой. Но упорно видела в своих поклонниках одни недостатки. Хотя, если на чистоту, толпы поклонников, как например, у Соньки, у меня не было никогда. Под окнами моими не бродили влюблённые, с букетами не поджидали у подъезда, и не убеждали, что жизни без меня не мыслят… У Соньки как-то был такой поклонник, чрезвычайно романтичный молодой человек, она с ним здорово намучилась, даже цветы подаренные в окно выбрасывала ему на голову… Тогда цветы, теперь гитару… странное увлечение.
А я вот до двадцати трёх лет ни разу влюбиться не сумела, уже мысленно рукой на себя махнула, и недоумевать перестала. И, видимо, чем-то мужчин от себя отталкивала, наверное, недоверием, которое во взгляде моём появлялось. Если слышала комплимент, то невольно начинала подозревать человека во всяческой корысти. Хотя, что, собственно, с меня взять?
А вот в Димку влюбилась и совершенно потеряла голову, как только он сделал первый шаг. Он говорил, что долго искал ко мне подход, а я считала это бахвальством с его стороны. Какой подход, когда я слова ему поперёк сказать не могла? Он говорил о выставке — я согласно кивала, приглашал на обед — я кивала, попросил разрешения поцеловать — я так же безмолвно кивнула и только таращилась на него совершенно глупо. А потом удивлялась тому, что он мог найти в безмолвном, одуревшем от свалившегося на него счастья, создании.
Чувство восторга пошло на спад, когда угрызения совести дали о себе знать. А когда я пыталась поговорить о сложившейся ситуации с Димой, тот неизменно вздыхал и смотрел на меня умоляюще.
— Нам обязательно говорить об этом сейчас?
— А когда? — всё-таки рискнула удивиться я спустя полгода. — Ты постоянно отмахиваешься от меня.
— Я от тебя отмахиваюсь? Вот прямо сейчас?
Он завязывал галстук, аккуратно поправил узел и обернулся на меня.
— Ева, ты несправедлива ко мне, — Дима посмотрел с укором. — Я каждую свободную минуту тебе уделяю. Иногда в ущерб сыну. Тебе не на что жаловаться.
Стало стыдно.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
