Ярик лишь фыркнул и отошел в сторону. Был Ярослав открытым геем. А еще, по меткому выражению Сани — гомофобофобом. Свои предпочтения он демонстрировал открыто, яростно наблюдая за реакцией окружающих. Ходили слухи, что он то ли родственник Горовацкого, то ли даже его любовник. Между этими двумя явно были какие-то особые отношения, и Ярику многое прощалось. В том числе и то, за что других просто бы выгнали с работы. Что это за отношения, у Инги не было никакого желания выяснять. Ее ждут Саня, парни из Калифорнии и остывший кофе.
***
— Итак? — густая темная бровь выгнулась. — Я жду ответ.
— Павел Валерьевич, ну я, право, не знаю, — картинно развел руками Горовацкий. — Откуда эти фанта… — осекся под острым и одновременно тяжелым взглядом светлых до льдистого глаз. — Все совсем не так, как вам кажется, честное слово.
— Мне не кажется — я знаю, — Мороз методично чеканил каждое слово — негромко и веско — Это раз. Я не верю в честное слово — это два. И три — видите, что это? — он взял лежащий перед ним лист и повернул его к собеседнику. — Это уведомление о расторжении контракта.
— Вы этого не сделаете, — ответ побледневшего Горовацкого получился почти шепотом.
— Сделаю, — не меняя тона, ответил Павел. — Я уже дал поручение службе PR готовить заявление о причинах сдвига сроков запуска системы на более поздние, чем проанонсировано. Служба ИТ тоже получила определенные указания. И юристам я тоже дал… соответствующие распоряжения, — Мороз помолчал. — Да, это будет значительный удар — прежде всего репутационный. Я к нему подготовлюсь. Я его выдержу. А вас я уничтожу. Я затаскаю вас по судам. Я не оставлю от профессиональной репутации «Ди-Диджитал» даже тени.
— Павел Валерьевич, голубчик…
— Вы в своем уме? — тон Павла изменился едва уловимо, но оставил ощущение крика. Вопля. Ора. Даже удара. — Какой я вам голубчик? Вы меня обманули. Я вас уничтожу.
— Нет, нет, погодите! — Горовацкий всплеснул руками. — Все совсем не так, как вы говорите.
— Тогда расскажите мне — как? — опасно мягчайшим тоном. — Я желаю знать правду.
Борис Юрьевич тяжело сглотнул. Павел щелкнул ручкой над листом бумаги.
— Стойте, — тихо произнес Горовацкий, — прежде чем разрушать все, выслушайте меня. Потому что надежда все запустить есть.
— Говорите, — так же тихо ответил Павел. Но «паркер» из рук так и не выпустил.
***
Посетители давно ушли, Павел был в кабинете один. Но он не мог найти в себе сил даже встать с кресла. Все тело налилось какой-то свинцовой неподъемной тяжестью. Он двинул пальцем, и золотой «паркер» неохотно перекатился на пару сантиметров и достиг края уведомления о расторжении контракта.
Паша уперся локтями в стол, а лбом в костяшки стиснутых рук. Как это произошло? Как?! Он мог блефовать перед Горовацким — в вопросах ведения бизнеса и переговоров тот явно был слабее Павла, разные лиги. Но сути проблемы, стоящей теперь уже во всей красе перед Пашей, это не меняло. Это был удар.
Проект на опережение, проект, о котором говорят на самом высоком уровне и в довольно широких кругах уже почти год. Проект, в который вложено так много — денег, сил, времени, интеллекта многих и многих людей — этот столь значимый проект висел теперь под угрозой срыва.
И нет ни одной внятной мысли, как это произошло. Ведь у «Ди-Диджитал» — безупречная репутация, они одни из лучших в своем деле, их предложение выглядело самым перспективным и привлекательным. И что? И где мы оказались? Как это произошло, где просчет, кто ошибся?
Впрочем, на последний вопрос Паша ответ знал. Он ошибся, и вина вся на нем. И все висит на тоненькой-тоненькой ниточке. На лохматой, несуразной, курящей как паровоз ниточке в драных джинсах и кедах. Как там ее бишь… Он медленно выпрямился, прижался спиной к коже кресла, положил голову на спинку. Да, точно.
Дубинина. Инга. Михайловна.
Паша вдохнул, медленно выдохнул. Повел плечами, разминая затекшую спину. И потянулся к телефону.
***
— Зачем ты рассказала ему все?! — Борис Юрьевич мерил переговорную широкими шагами, на ходу глотал какие-то таблетки и запивал их. Вода лилась отчасти мимо рта и капала на серую рубашку.
— Что я рассказал и кому? — осторожно спросила Инга. Ответил вместо шефа Ярик.
— Морозу. Слила информацию. Как это непрофессионально, Инга Михайловна.
— А что сразу я? — привычно начала было отпираться Инга. — Может, он телепат?
Ее версия не получила одобрения. Горовацкий рухнул на ближайший стул. Ярик встал, забрал у него стакан, налил воды из кулера и поставил перед шефом. Только тут Инга поняла, что выглядят они оба… неважно. На Ярика похрен, а Бориса Юрьевича все же жалко.
— Зачем, Инга, ну вот зачем? — устало проговорил шеф.
— Что — зачем?! — жалость как-то быстро превратилась в злость. — Он сам все знал! Он меня спросил в лоб: «У нас проблемы?» Что я могла ему сказать? Да, Хьюстон, у нас проблемы.
— Не могла соврать? — тут же встрял Ярик.
— Не могла! — рявкнула Инга. — Не умею, не обучена. По этой части ты у нас мастер.
— Инга, ну можно же было как-то выкрутиться! — тут уже и Горовацкий перешел на повышенный тон, чего за ним обычно не водилось. — Зачем было сдавать всех и все?
— Да ничего я не сдавала! — тут Инга окончательно вскипела. — Буквально двумя словами я с этим вашим Морозом перекинулась.
— Тебе и двух слов хватило, талантливая ты наша, — снова ехидно встрял Ярик.
— Я талантливая, да, — Инга ощутила уже не гнев, а холодное бешенство. — Поэтому я не работаю с клиентами, знаете ли. Не имею нужного подхода… к людям. Я и к этому вашему Морозу не просилась. Сидела, никого не трогала, пилила новые версии служебных библиотек. И не просила меня никуда дергать! Так нет же. Вы решили именно моей жопой заткнуть пробоину!
— Инга! — картинно прикрыл рот Ярик.
— Странно, что ты не знаешь слова «жопа», Ярослав, — Ингу понесло. — Я прямо удивляюсь, как же ты без этого слова…
Поволяев пошел красными пятнами. Горовацкий залпом выпил полный стакан. А Инге стало стыдно.
— Извини, Ярослав, — она даже сделал шаг навстречу Поволяеву. Но одним и ограничилась — Ярик смотрел на нее с нескрываемой ненавистью. — Правда, извини. Это было… Я… слушайте. Если вы хотите, чтобы я работала и что-то сделала для «Т-Телеком» — избавьте меня от Мороза, а? Вот и все. Мне просто нужен их офис — вы же знаете, Борис Юрьевич. И чтобы Мороз не мешался у меня под ногами.
— Что, торчать с тобой неотлучно там? — проворчал Ярик, к которому не торопился возвращаться его родной цвет лица.
— Это же самый важный проект данного года, — устало выдохнула Инга. — Вы же сами мне об этом говорили. И потом, я же там торчу. Сутками напролет, практически. Если я не умею обращаться с этим вашим Павликом Морозовым, и по двум моим словам он делает долгоидущие выводы — избавьте меня от него. Хоть тут возьмите удар на себя.
