— Конечно, Александра Родионовна. Мне пройти в ваш кабинет?
Я так и не поняла, чем ее напугала. Ведь даже зарплату не я начисляю, а другой бухгалтер. Но такой поворот событий обрадовал. Не придется при всех рассказывать, что у меня крыша поехала. Кивнув в ответ головой, пошла к себе в кабинет. Орнитолог с несчастным видом поплелась следом.
— Саша, только не выдавайте меня Олегу Анатольевичу, пожалуйста! — взмолилась несчастная, как только притворила двери. — Он же меня со свету сживет!
Теперь пришла моя очередь удивляться. Матвеев был замом Сбруева. И пока Гриша с Наташкой нежились под теплым южным солнцем, исполнял обязанности директора. И да, он тоже был орнитологом по специальности. Правда не таким успешным, поэтому и подался в администраторы. И вполне вероятно, имел зуб на Петухову. Только причем здесь все это?
— Маша, а причем здесь Матвеев? Я хотела у тебя насчет попугая проконсультироваться.
— Попугая? — женщина сначала удивленно округлила оба глаза: накрашенный и не накрашенный, а затем облегченно выдохнула. — И ты не собиралась докладывать, что я на работе макияж накладываю?
— Нет, конечно, — пожала в ответ плечами. — А с чего я это должна делать?
— Ну, — Маша смутилась, заломив руки и не зная как сказать то, что собиралась. — Он недавно намекнул, что ты его любовница. Прости, если ты это хотела сохранить в тайне.
— Я любовница? Чья? — слова коллеги поразили меня. — Матвеева? Козел старый! Не зря же говорят, что женщина имитирует оргазм, а мужчины отношения.
Вот уж кого-кого, а пузатого, лысого с вечно мокрыми ладонями и ртом я даже в страшном сне не могла представить своим любовником.
— Маш, у меня к тебе деликатный разговор, и Матвеев к нему никакого отношения не имеет, — вернулась я к своей проблеме. — Понимаешь, Савельева попросила ухаживать за больным попугаем, который живет у нее в квартире. И у меня сложилась такое впечатление, что он разговаривает со мной совершенно осознанно. Так может быть?
— Однозначно нет! — Петухова тут же из запуганной женщины превратилась в собранного специалиста. — У них часто имитация достигает такого уровня, что хозяева считают своих питомцев разумными. И это относится не только к попугаям.
Увидев, как разочарованно вытягивается мое лицо, поспешила успокоить:
— Хотя науке известны очень редкие случаи, когда животные достигали интеллекта трехлетних детей. Поэтому не будем голословными. Ты принеси мне запись его речи, а я тебе скажу что-то более определенное.
В душе появилось подозрение, что мня просто так деликатно отфутболили. Я, конечно, согласилась. Но в уме точно знала, что ни один трехлетний ребенок не будет спрашивать, кто в стране премьер-министр и почему для продажи газа нужен посредник. Хотя, где жил мой временный питомец до этого я просто не знаю.
На следующее день я была у Петуховой с видеозаписью на телефоне. Внимательно просмотрев отснятый материал, женщина лишь покачала головой:
— А откуда он у Савельевой появился? У нас по зоопарку не проходит. Очень интересный субъект.
— Я особо не уточняла, но, по-моему, его изъяли у контрабандистов, — пожала в ответ плечами. — Что ты мне про его интеллект скажешь?
— Или контрабандисты были талантливейшими циркачами, или птица действительно уникальная. Я бы хотела с ней познакомиться. Понимаю, что он больной и лишние контакты ни к чему, но ты с Наташкой свяжись, ладно?
Я пообещала связаться с Савельевой, заранее зная ее ответ. В отношении своих пациентов она была крайне категорична. И спрашивать я решила не у нее, а у самого Петруши. На удивление попугай сразу согласился, только поставил условие, чтобы орнитолог не приходила к нам, а мы пошли к ней.
— Понимаешь, Шурочка, я устал сидеть в четырех стенах. Хочу прогуляться по этому миру!
На последней фразе мне было впору насторожиться, но тогда я не предала ей значение. А так как я теперь старалась записывать практически все наши разговоры, то это пожелание показала Петуховой.
— Я все больше прихожу к мысли, что ваш Петруша уникум! — и мне в ее глазах показался алчный блеск. Только отражал он не деньги, а научный интерес. В итоге договорились, что в следующий понедельник, когда в зоопарке будет выходной и посторонних на территории не будет, мы придем. И Маша сможет с ним пообщаться, и я смогу Петруше показать зоопарк, не привлекая лишних взглядов.
Мне для Петруши был выдан специальный наплечник для переноски крупных экземпляров, поводок и крага. По поводу поводка попугай фыркнул, что и так никуда улетать не собирается. На что я ответила:
— Петр, есть правила выгула животных. И это больше для вашей безопасности, чем для людей. А вдруг ты кого-то испугаешься и улетишь, а я тебя найти не смогу.
— Я испугаюсь?! — вот уж не думала, что это так его заденет. — Да я никогда и никого не боялся!
— Даже кошек? — уточнила у питомца с улыбкой.
— А должен? — разве птицы так отвечают?
В итоге мы примерили поводок на лапку. Попробовали сидеть на моей руке в краге и на плече. На руке не получилось. Попугай оказался слишком тяжелым. Я его просто не смогла носить. На плече получилось, хоть и было тяжеловато. Успокоила себя тем, что зоопарк был в двух шагах от дома. А, значит, моих сил должно хватить. И в теплый майский понедельник питомец впервые отправился на прогулку.
Маша ждала нас у ворот. Когда я появилась с попугаем на плече, он охнула от восторга:
— Какой шикарный экземпляр! Вы его рост не замеряли?
— Метр десять с хвостом! — неожиданно выдал Петруша. — Ветеринарный врач обязательно делает все измерения.
— Класс! — Петухова уже потирала руки. — Они же больше метра не растут. А тут такой экземпляр!
— У меня отличная родословная! — с гордостью оповестил нас попугай. — Я отношусь к первородным. Вы знаете, что это такое?
О превородности мы обе были не очень осведомлены. Только орнитолог на этом не стала заострять внимание, а вдруг звонко рассмеялась, махая рукой и вытирая выступившие слезы:
— Саша, как я тебя понимаю! При таких разговорах не то что в интеллект поверишь, но и в черта лысого!
— У чертей лысин не бывает! У них волосистость повышенная! — поделился своими познаниями питомец.
— И откуда ты об этом знаешь? — уточнила женщина.
— Видел! — мне показалась, что птица изобразила жест, похожий на то, как мы пожимаем плечами.
— Скажите, Петр, а можно вас погладить? — попугай совершенно по-птичьи наклонил голову, разглядывая собеседницу. Затем выгнул шею, подставляя под руку то место, которое хотел бы почесать, при этом блаженно прикрыл глаза.
— Да, состояние у него не очень. Но интеллект даст фору некоторым человекообразным, особенно в зеленых комбинезонах[2]! — Маша перестала смеяться. — Надеюсь, когда Савельева его окончательно вылечит, то позволит изучить данный экземпляр более тщательно.
