Оставив дверь квартиры приоткрытой, я вернулась в гостиную и легла на диван. Сердце срывалось в мелкую дрожь, воздуха не хватало, перед глазами расплывались черные круги.
— Ты здесь, Кай? — спросила я. — Твою мать, страшно-то как. Скажи, а что случилось… случится с этой девочкой? Как ее зовут, кстати?
«Дженна. Ее… по сути дела, казнят».
— Что?!
«В том мире смертельно опасно быть ведьмой, Эля. Учти это. Тех, кого подозревают в колдовстве, испытывают водой. Связывают руки и ноги, опускают в воду. Если утонула — значит, виновна. А если удалось откачать, подозрения снимаются. В вашем мире тоже так делали когда-то».
— У нас, кажется, было наоборот. Утонувших оправдывали и хоронили как честных христиан.
«Не все ли равно? Дженна — ведьма. Она родилась такой, а не стала по своему желанию. И она утонет. Твоя душа займет ее место. Тебя объявят невиновной, но ты все равно останешься ведьмой».
Последние слова Кая прозвучали будто сквозь слой ваты, их начал заглушать гул, становившийся все громче. Голова кружилась сильнее и сильнее, меня затягивало в какую-то безжалостную воронку. Тело налилось каменной тяжестью и погрузилось в холодную темноту…
И тут же яркий свет ударил по глазам. Я лежала лицом вниз, животом и грудью на чем-то твердом, и меня рвало водой. Спазмы скручивали тело, слезы капали на песок.
Наконец все закончилось, и я со стоном скатилась с того, что упиралось мне в живот, — с колена болезненно худого мужчины в темно-красной одежде. Мои руки и ноги были связаны, мокрое платье заставляло дрожать от холода. Грудь и горло жгло огнем.
Мужчина в красном поднялся, стряхнул песок с колен и произнес короткую отрывистую фразу. Собравшаяся на речном берегу толпа взревела. Похоже, одни радовались, другие, напротив, были разочарованы.
Ко мне подбежал еще один мужчина, уже немолодой, в богатом платье, расшитом золотом. Упав на землю, он обхватил меня за плечи, приподнял, прижал к себе и что-то быстро заговорил. Чуть отвернувшись, я встретилась взглядом со стоявшим поодаль мальчиком-подростком. Его лицо было белым, как снег.
Тихо сказав что-то, он закрыл глаза и скрестил два пальца на левой руке.
5
«Кай, — мысленно позвала я, — ты здесь?»
«Здесь, Эля. Хотя лучше я будут называть тебя Дженной. Теперь это твое имя. До конца дней».
«Не уходи. Разговаривай со мной. Мне очень страшно. Я ничего не понимаю. Что происходит. О чем они говорят. Кто они».
Это была такая тихая внутренняя паника. И если б он не ответил, она вполне могла бы стать реальной и громкой.
«Не волнуйся. Я буду тебе обо всем рассказывать. И переводить их слова, пока ты сама не начнешь понимать и говорить. Я помогу тебе. А сейчас можешь притвориться, что от страха потеряла рассудок».
Тем временем к нам подошли двое крепких молодых парней в свободных серых туниках поверх узких штанов. Развязав руки и ноги, они подхватили меня осторожно и положили на носилки с длинными ручками, которые пристроили себе на плечи. С почти двухметровой высоты я увидела маслянисто-серую воду реки и странное сооружение на берегу. Оно напоминало колодезный журавль с воротом. На длинном конце толстой жерди висело что-то вроде стула со спинкой.
Я вспомнила гравюру из книги о средневековых ордалиях[1]. На такой стульчик сажали подозреваемого — неважно, в колдовстве или каком-то другом преступлении. Привязывали и с помощью ворота опускали бедолагу в воду. А потом вытаскивали. Захлебнувшихся посмертно оправдывали, выживших казнили. Считалось, что «чистая» стихия не может принять «нечистое». Но здесь все обстояло с точностью наоборот.
Там, где берег полого поднимался, виднелся деревянный помост, на котором кто-то сидел в кресле. Поскольку носильщики уже вышли на дорогу, разглядеть сидящего я не могла. Хотя и не сомневалась, что статус у него должен быть самый высокий. Властелин всего этого мира? Да нет, вряд ли. Тогда страны? Или просто какой-нибудь местный чиновник?
«Кай, ты знаешь, кто там сидит на помосте?» — спросила я.
«Его зовут Хеллай. Он аарцох. Правитель Марны. Так называется это государство».
«Аарцох? Почти как у нас герцог, — мысленно усмехнулась я. — Ты все здесь знаешь?»
«Когда б я успел? Пока только в общих чертах. Но узнаю, конечно, не волнуйся».
Тем временем меня перегрузили с носилок на открытую повозку, запряженную парой лошадей. Да нет, на обычную телегу с невысокими бортами, дно которой было устлано сеном. Один из парней сел на козлы, другой устроился рядом со мной и о чем-то спросил.
«Он хочет знать, не холодно ли тебе, и предлагает укрыть», — пояснил Кай.
Я кивнула. Здесь, как и у нас, была осень, небо хмурилось, с реки дул холодный ветер. С длинного синего платья, облепившего тело, с распущенных волос капала вода, и я продрогла до костей. От грубой попоны, укрывшей меня до подбородка, пахло конским потом и навозом, но мне было все равно. Зубы начали выбивать дробь, озноб прокатывал по всему телу волнами, то ледяными, то горячими.
«Кай, как бы мне не заболеть, — пожаловалась я. — Вот будет номер, если еще и здесь умру. Судя по всему, медицина местная в зародыше. А колдунить, ты сам сказал, опасно. Да я и не знаю, как».
«К сожалению, да, заболеешь, — отозвался он. — Дальше заглянуть не могу. Будем надеяться на лучшее».
«Спасибо, обрадовал!»
Везли меня недолго. Мягкая земля под копытами лошадей сменилась булыжной мостовой, и я сразу почувствовала это своей спиной: телегу начало отчаянно трясти. Впереди показалась стена, которая сделала бы честь любой военной крепости. Чтобы взять город штурмом, противнику пришлось бы приложить немало усилий. Одни тяжелые кованые ворота чего стоили.
Люди на узких улицах останавливались, смотрели на меня, переговаривались. Наверно, всему городу было известно, что на реке испытывают ведьму, хотя и не все захотели на это смотреть.
«Скажи, Кай, — меня начало затягивать в болезненную дремоту, но любопытство пересилило, — Дженна из знатной семьи? Тот мужчина, который ее… меня обнимал, он кто?»
«Ее отец. Твой. Его зовут Медор Саанти. Он правая рука аарцоха Хеллая. Главный советник. Нечто вроде вашего премьер-министра. Так что по рангу ты самая знатная женщина Марны, поскольку правитель вдовец, а его сын еще мальчик».
«А моя мать?»
«Умерла при родах. Здесь это не редкость. Насчет уровня медицины ты не ошиблась».
«И что? Если я самая знатная особа этой страны, то как же меня чуть не утопили из-за подозрения в колдовстве?» — удивилась я.
«Пока не могу сказать точно, Дженна, но думаю, что знатность и богатство в этом случае роли не играют. Тот мужчина в красном, который вытряхивал из тебя воду, — главный инквизитор. Здесь это, конечно, называется иначе, но суть та же. Думаю, он приговорил бы к испытанию водой любую женщину, даже если б она была женой или дочерью Хеллая».
