Лера в ответ только передернула худенькими плечиками - сиди, мол, раз уж пришел. Мы молча пялились в экран какое-то время и я мучительно пытался придумать, как еще завязать диалог с ребенком. Которому, совершенно очевидно, не слишком-то нравился.
Лера прервала молчание первой. Повернув ко мне голову, неожиданно спросила в лоб:
- Я не...
Едва заговорив, тут же прервался. Хотелось сказать, что я вовсе их не бросал - просто не знал ничего о ее существовании. Но ведь в какой-то степени она была права - за все эти годы я ни разу не приехал к ее матери. Считал, что это моя кара. Считал, что недостоин. И в итоге просрал несколько лет жизни собственного ребенка. Хотя почему Аня ничего мне не сказала сама - нужно будет еще у нее выяснить.
- Так получилось, - ответил Лере после паузы. - Но теперь все будет по-другому.
- Тебе придется очень хорошо постараться, - серьезно проговорила Лера.
- Постараться, а не подкупить, - фыркнула пренебрежительно дочь.
Черт возьми, она была права. Не все в этой жизни можно было купить. Увы, деньги не являлись панацеей. Невозможно было приобрести ни за какие суммы ни любовь своего ребенка, ни здоровье ее матери. С последним, впрочем, я еще намеревался поспорить.
- Я придумаю что-нибудь другое, - пообещал Лере, после чего она решительно спрыгнула с дивана и заявила:
- Нам домой пора. Пока.
- Пока… - пробормотал вслед, и, услышав звук захлопнувшейся двери, прозвучавший, как приговор, поднялся с места, чтобы вернуться к своему виски.
Все, что узнал за этот вечер, навалилось на душу тяжелым грузом. И виски - единственное, что мне теперь оставалось, чтобы хоть как-то забыться.
Часть 5. Аня
- Можно я не буду называть его папой? - подала Лера голос, когда мы почти добрались до дома.
Весь путь обратно я не переставала задаваться вопросом: правильно ли сделала, поехав к Роману? В душе царила такая буря из самых противоречивых чувств, что я задыхалась. Наша встреча разбередила то, что я считала давно забытым, пережитым.
Отпущенным.
На деле же, ничего никуда не делось. Как я ни старалась ничем не выдать того, что чувствовала, сама понимала, что не смогу справиться с цунами, сносящим все на своем пути.
- Он тебе не понравился? - как можно спокойнее уточнила я, взглянув на дочь в зеркало заднего вида.
- Не знаю. Кажется, хороший.
Поджав губы, я нахмурилась. Конечно, я не имела ни малейшего представления о том, как у нас с Васнецовым все сложится дальше, но вроде бы, он был настроен по отношению к Лере позитивно. И от меня зависело, чтобы и наша дочь тоже доверилась ему. Чтобы он стал ей близким человеком.
- Конечно, можешь не называть, - все же улыбнулась в ответ. - Никто от тебя этого не требует. Но мы с ним продолжим встречаться. Я хочу, чтобы у тебя был отец.
- Я…
Наверно, она хотела сказать что-то вроде: «Раз он нас оставил, то я не хочу такого отца». По крайней мере, именно этого я и ожидала от Леры. Но вместо этого она продолжила:
- Я тоже.
И я почувствовала нотки облегчения. И еще кое-чего, что старалась гнать от себя куда подальше. Ревность.
Меня не станет, а Леру будут воспитывать Васнецов и его новая жена. Они станут ездить в путешествия, возможно, когда-нибудь моя малышка сама захочет назвать ее мамой.
Нет! Я не имела никакого права, особенно морального, съедать сейчас себя подобными мыслями. Болезнь и без того справлялась с этим на «ура».
- О, Томка приехала, - сказала дочери, когда заметила, как моя лучшая подруга подходит к подъезду.
- Ура! - обрадовалась Лера, и стоило мне припарковать машину, выбежала на улицу, чтобы секундой позже повиснуть на шее Тамары.
- Слушай, а ты знала, что Том и Джерри на самом деле любили друг друга, и просто устраивали театральные представления перед хозяйкой кота? - удивленно воскликнула Тома, выходя из детской через час после того, как они с Лерой скрылись там вдвоем.
- Зачем? - нахмурилась я, выплывая из сонма своих размышлений.
- Ну чтобы она не выгнала Тома!
- Нет, не знала, - покачала я головой.
- Вот теперь нам с этим как-то жить, - пожала та плечами и стала копаться в холодильнике.
С Тамарой мы дружили лет десять. Она была не очень удачлива в любви, постоянно боролась с лишним весом, но тот побеждал. Зато другом она была верным, тем, которому можно рассказать если не все, то почти все.
- Ты как? - спросила она, усевшись напротив меня. Принялась за наскоро собранный бутерброд, сама же смотрела на меня внимательно.
- Чувствую себя ничего. И мы с Лерой были у Васнецова.
Тома кивнула, отложила бутерброд. Прожевав то, что уже успела откусить, спросила:
- Как он? Не забыл тебя?
Я горько хмыкнула. Главным был другой вопрос. Не забыла ли его я? Нет, не забыла. Но Тамара спрашивала об ином.
- Нет. Вспомнил прямо сразу.
- Про дочь сказала?
- Сказала. Конечно, шокировался.
- И про диагноз сказала?
- Разумеется. Иначе бы я Леру к нему не повезла.
Тамара знала - наша ночь с Васнецовым была ошибкой. Она оставила груз вины и на его, и на моих плечах. И я бы не пошла к Роману, если бы не вся эта ситуация. Как бы неправильно это ни было.
- Ну… не томи, Царева!
- Да не томлю я!
Почувствовав внезапно нахлынувшее раздражение, я вскочила из-за стола и, отвернувшись от Томы, стала смотреть в окно. Знала, что скажет подруга, когда я озвучу слова Васнецова. И не хотела обсуждать это снова.
- Рома предлагает найти других врачей, - проговорила я ровным тоном.
- Ну, правильно предлагает. Чего тебе это стоит?
Снова губы обожгла горечь ухмылки. Это здоровому человеку так просто задавать подобный вопрос. Когда ты по другую сторону баррикад, все совсем иначе. Ты уязвимый, хрупкий, желающий лишь покоя человек.
Нет, я никогда не была сторонницей состояния «улитки», но сейчас, черт бы все побрал, мне хотелось только забиться куда поглубже и умолять, чтобы от меня отстали.
- Мы договорились с Васнецовым, что сейчас будем проводить много времени втроем. Пусть Лера к нему привыкнет. Я знаю, она его полюбит. Его… невозможно не любить.
Тамара тяжело вздохнула и принялась готовить чай. Я же снова устроилась за столом и погрузилась с свои воспоминания. О том, как уютно и спокойно было в объятиях Романа. Даже те крохотные мгновения, которые я позволила себе украсть у жизни.
