Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Тысячи голосов прошлого еще не затихли здесь, и каждый что-то нашептывал ей. Чем ближе подходили сестры к дому, тем шире становилась улыбка предвкушавшей приключение Эмили.
– Сделай одолжение, прекрати ухмыляться, как безумная, – резко сказала Шарлотта, затянутой в перчатку рукой беря Эмили за локоть. Лицо самой Шарлотты, обрамленное модным капором, было исполнено такой серьезности и даже чопорности, что Эмили против воли улыбнулась еще шире. – Эмили, я серьезно. Это дезорганизует, в конце концов, к тому же я не уверена, что Мэтти не покоробит от такого неприкрытого восторга и любопытства. Нам надо обойти дом и найти вход для прислуги – он приведет нас в кухню, где она уже должна ждать нас. И не забывай, Эмили, – мы скромные дочери священника с хорошей репутацией. Очень тебя прошу, научись придавать этому должное значение.
Эмили дернула плечом и пошла следом за сестрой, проявляя в целом несколько больше энтузиазма, чем пристало в сложившихся обстоятельствах.
Сзади дом выглядел таким же ветхим, как и спереди, но на скамье у кухонной двери, низко склонив голову и глядя на переплетенные пальцы, уже сидела Мэтти. Что она делала – молилась или просто думала, – Эмили не поняла.
– Мэтти! – крикнула она – специально, чтобы увидеть, как краска зальет щеки Шарлотты.
Матильда Френч вскинула светловолосую головку, вскочила и почти бегом бросилась навстречу подругам.
– Дорогая Шарлотта, – выдохнула она, слегка запыхавшись и обеими руками хватая руку подруги. – Ах, какая радость для моего сердца – видеть лица друзей! Милая Энн, дорогая Эмили, как я счастлива видеть вас в такое ужасное время, когда я просто не знаю, к кому мне обратиться за утешением!
Эмили вытерпела объятие, подметив, что кончики золотистых локонов Мэтти развились, а под голубыми глазами залегли фиолетовые тени. Шарлотта не ошиблась, предположив, что перемены в Честер Грейндж окажутся непереносимыми для Мэтти. В раннем детстве бедняжка была единственной, горячо любимой дочерью своих родителей, потом в родах умерла ее мать, вскоре холера унесла отца, а дядя сделал все, чтобы раз и навсегда избавить себя от нежданно свалившегося на него бремени, и отослал племянницу в школу, где ее усердно готовили к стезе гувернантки; судьба, которой Мэтти не ждала и не желала. И вот в доме, где она нашла приют, случилась беда. Как ни тяжела была жизнь Матильды до сих пор, но к такому повороту событий бедная девушка не была готова.
Дети Бронте, напротив, с ранних лет росли без матери, зная, что смерть второго родителя разом лишит их и средств к жизни, и дома. Вот почему отец сызмальства учил своих отпрысков самостоятельности, и все четверо уже трудились в школах или в частных домах, пока этим летом судьба вновь не собрала их под его кровом. Всем сердцем любя отца за прозорливость, Эмили старательно гнала от себя мысль о том, что настанет день, когда и ей придется проститься с любимым домом, и втайне лелеяла надежду, что этого все же не случится.
– Идемте в кухню, – сказала Мэтти, беря Шарлотту за руку. – Жаль, что я не могу показать вам дом, но вы же понимаете почему…
– Почему? – тут же спросила Эмили.
– Мистер Честер очень огорчен исчезновением супруги и отсутствием всяких вестей о ней. А что слышали вы? Хозяина тревожат местные сплетники, он боится, что они навыдумывают всякого и помешают расследованию.
Голосок Мэтти, чистый, как язычок пламени, даже зазвенел от напряжения, едва они вошли в кухню, которая, как это ни странно для такого большого дома, была пуста. Наверное, прислугу отпустили по домам до конца расследования, решила Эмили, с любопытством разглядывая дверь, ведущую в главную часть дома, и гадая, что за чудеса скрываются за ней.
– Мы слышали, что в комнате не нашли ни следа миссис Честер, – ответила Шарлотта на вопрос Мэтти и осторожно добавила: – Зато было очень много крови.
– Это… верно. – Голос Мэтти дрогнул, но она тут же расправила плечи. – Я заварю вам чаю. Как я благодарна вам за то, что вы пришли меня навестить, – вы даже не представляете, до чего я вам рада. Понимаете, мне совсем не с кем поговорить, не к кому обратиться. Моей единственной подругой здесь… была миссис Честер, а я не понимаю, как можно потерять столько крови и выжить.
– Вы не одни, мисс Френч. – Эмили заметила, как Матильда сначала вздрогнула, и лишь потом обернулась на сиплый негромкий голос.
– Конечно, миссис Кроули. – Мэтти наклонила голову, отвечая старухе, которая, судя по всему, давно сидела в кресле у холодного очага. – Пожалуйста, простите мою оплошность. Позвольте представить вам Шарлотту, Эмили и Энн Бронте из Хоэрта, которые, услышав печальную весть, поспешили ко мне со словами утешения и поддержки.
– Сплетницы, значит. – Миссис Кроули во вдовьем платье, с черной наколкой на стального цвета волосах и в белых хлопчатобумажных перчатках плотно сидела в узком кресле, похожая на черную жабу на камне. Правую сторону ее рыхлого, точно опара, лица уродовал длинный выпуклый шрам. Вид у женщины был огорченный, но черные пуговицы глаз глядели пристально, и Эмили чувствовала, что, пока они трое приседали перед ней в реверансе, она успела оглядеть их от макушки до пят, оценить и отвергнуть как особ незначительных. И, возможно, она была права, что не делало ее пренебрежение менее болезненным.
– Уверяю вас, миссис Кроули, – сказала Шарлотта, и кровь прилила к ее щекам, – ни я, ни мои сестры не интересуемся досужими измышлениями. Все, чего мы хотим, – это утешить подругу в тяжелое для нее время.
– В вашем распоряжении кухня и сад, – сказала миссис Кроули Мэтти и рывком высвободила свое обширное тело из тисков кресла, так что ее крахмальные нижние юбки зашелестели громко, словно деревья на ветру. Когда миссис Кроули потянулась к стоявшему на полке цветастому фарфоровому чайнику, Эмили подивилась тому, что та и в помещении не снимает перчаток, что было необычно по меньшей мере. – Чай пейте из чашек для прислуги. К детям вернетесь к четырем часам. Сейчас не время увиливать от своих обязанностей.
Миссис Кроули вперевалку подошла к двери в дальнем конце кухни и распахнула ее. За ней оказалась комнатушка – Эмили успела заметить, что полки вдоль стен занимали не книги, а украшения и безделушки, легкомыслие которых совсем не вязалось с этой мрачной женщиной: какая-то фарфоровая пастушка с овечками, начищенные до блеска серебряные наперстки, букетик полевых цветов в хрустальном бокале. Была там и фотография – предмет таинственный, редко виданный и потому неизменно пробуждавший в Эмили любопытство; на снимке был запечатлен лежащий младенец с закрытыми глазами. Но, как Эмили ни хотелось узнать, спит он или умер, заводить ради этого разговор с женщиной-жабой она все же не решилась.
– Я в своей гостиной, если понадоблюсь, – сказала миссис Кроули. Ее слова прозвучали скорее угрожающе, нежели обнадеживающе, а Эмили снова сделала ей книксен, хотя лишь она одна знала, что он задумывался как издевка.
– Надо же, какая прелесть, – негромко сказала она, садясь за стол и беря с простой белой тарелки один из четырех ломтиков хлеба – Мэтти с виноватым видом разложила их веером.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
