Матильда Френч»– А теперь, – Шарлотта остановилась у дивана и вытащила что-то из-под подушек, – я хочу показать тебе кое-что, Эмили. Знаю, тебе не понравится, но, прошу тебя, выслушай.
И она протянула одну из тетрадей Эмили, в которой та писала свои стихи.
– Это мое! – Эмили выхватила у Шарлотты тетрадь, которую та с легкостью уступила ей. – Как ты смеешь, Шарлотта. Как ты посмела тронуть своими маленькими липкими ручонками то, что тебе не принадлежит. Это мое!
И Эмили прижала тетрадь к груди, удивив сестер неожиданным всплеском ярости.
– Пожалуйста, Эмили, позволь, я все объясню: эти последние недели открыли нам столько нового, свели нас с такими необыкновенными женщинами, как Изабелла Лукас и миссис Прескотт, что у меня возникла мысль – а разве мы трое не можем достичь независимости как-то иначе, не через преподавание? И тут я наткнулась на твою тетрадь: она лежала открытая…
– Фи! – Эмили презрительно сощурилась.
– Я знала, что ты пишешь много стихов, – осторожно продолжила Шарлотта. – Но никогда не предполагала, что они так прекрасны. Это правда, Эмили. Они ничем не уступят любым другим стихам, какие я читала в жизни. И вполне заслуживают того, чтобы их прочла не только я, но и другие люди. Я в самом деле так думаю. Ты ведь знаешь. Я ведь никогда не говорю тебе комплименты просто так, а лишь когда у тебя получается что-нибудь по-настоящему хорошее.
– Они мои и написаны только для меня, – яростно бросила ей Эмили. – Никому не могут быть интересны эти слова – ведь это всего лишь мои мысли, излитые на бумагу.
– Я уверена, что тут ты ошибаешься. – И Шарлотта протянула одну руку Эмили, а другую Энн. Энн сжала протянутую ей ладонь, но Эмили отступила к окну и, продолжая прижимать к себе тетрадь, смерила старшую сестру таким взглядом, что, будь ее глаза барометром, он точно показывал бы приближение бури. – Сестры мои, нам всем нужно зарабатывать себе на жизнь, и мы это знаем. Все мы надеялись, что нас ждет стезя учительниц или гувернанток, но все произошедшее с нами за последние дни раскрыло мне глаза на одну простую истину: мы – не те, кто учит, мы – те, кто творит. В нашей жизни столько страсти, так почему же наше слово должно значить в мире литературы меньше, чем слова мужчин? Ведь мы не уступим им ни смелостью, ни решимостью, ни отвагой. Поэтому я хочу предложить вам вот что: давайте составим сборник своих стихов, найдем издателя и выпустим их в свет!
Энн даже вскрикнула, поворачиваясь к Эмили.
– Эмили, ты только подумай – у нас будет свой доход; мы будем свободны! Совсем как Разбойница!
– Через мой труп, – хмуро бросила сестрам Эмили и, громко хлопнув дверью, покинула дом через черный ход.
– Шарлотта, милая, – задумчиво начала Энн, – как думаешь, Эмили примет эту идею?
– Думаю, она склоняется к моей правоте, – ответила Шарлотта.
Однако сестры удивились, когда всего через несколько минут Эмили снова вошла в столовую и тихо прикрыла за собой дверь.
– Ты уже передумала? – спросила ее Шарлотта.
– Я чуть не сшибла мальчишку с нашего крыльца: того, из «Черного быка». Торчал там, как последний болван. Хотя, впрочем, почему «как»? – выпалила Эмили. И вынула из рукава платья письмо.
– Похоже, что братья Белл только что получили заказ на расследование нового дела.
Сестры немедленно устремились к ней…
