Магистр Зах Орто не слишком винил себя за то, что чем дальше, тем больше поддается сомнениям; и он не находил для себя причин любить то, что видел вокруг. Любил ли свой недобрый и нелепый мир Уво Далт, считал ли он мудрым Закон? Возможно; но в это не верилось. А Заху в последние годы опостылело все: от мощеных дорог Центра до скользких тропок Валканской резиденции. Быть может, дело было в возрасте; просто-напросто, он состарился и устал…
«Уво прав: куда мне до Стефана». — Магистр на миг замер, прислушиваясь: ветер донес обрывки разговора. За сараем, на откосе около поливочного пруда, кто-то был; несколько человек, увлеченно перешептывавшихся. И собака.
Он подошел ближе, стараясь не шуметь. Не столько из желания подслушать, сколько из любопытства — получится или нет? С подветренной стороны пес не должен был его учуять.
— …чтобы продлить свою жизнь, он забирает ее у других. Поэтому там, где проезжает Арджанский волшебник, начинаются эпидемии. Якобы за это его изгнали с Арджа. Но разве такое возможно? — В басовитом голосе рассказчика послышалось сомнение. — Враки это, по-моему.
— А бессмертие разве возможно? — насмешливо спросили его.
— Для человека — нет, но все-таки он белый жрец…
— Но родился же он человеком, — вклинился в разговор третий голос, еще по-мальчишески надтреснутый. — Значит, и умереть должен, как человек.
Магистр Орто вышел из-за сарая:
— Стефан Арджанский стареет намного медленнее обычных людей. Но не бессмертен. Его можно убить, а однажды он превратится в дряхлого старика, уснет лицом в чарке с вином и не проснется. — Магистр оглядел собравшуюся у пруда компанию. — Во всяком случае, так говорит он сам… Добрый вечер!
В воздухе, разгоняя темноту, парил святящийся серп, увитый огнено-золотыми листьями — порождение хьорхи четверых приятелей, никак не желавших учиться уважать старших и не тратить силы по пустякам.
«Дружки Иргиса» могли доставить хлопот кому угодно, потому магистру Орто приходилось видеть их чаще, чем хотелось бы; но сейчас, сквозь дурной туман своих мыслей, он смотрел на четверых молодых мужчин, словно в первый раз. Из подающего надежды «будущего» Ордена они вот-вот должны были стать — да, что там, уже стали! — орденским настоящим; а он, Зах Орто, хоть еще присутствовал здесь, но уже стал прошлым…
Магистр вымученно улыбнулся четверке.
Старший послушник Вэл Ранл, Молчаливый Вэл, вертевший в руках какое-то плетение — самый неприметный из всех и слишком умный, чтобы выбиваться вперед — приветливо кивнул в ответ.
Старший послушник Никар Жог — веселый громила, легко гнувший подковы и обманчиво кажущийся деревенским простаком — неловко привстал и поклонился.
Развалившийся на траве Рик Гау, на ненормально белой коже которого недавно появились первые шрамы от ударов астши, — самый юный из белых жрецов на Шине, бельмо на глазу смотрителя Уво Далта — чуть повернул голову в сторону магистра; точь-в-точь как черный мохнатый пес, лежавший рядом.
Новоиспеченный магистр Иргис Саен, напротив, был для уроженца Шина слишком смугл; черные, как смоль, волосы не давали усомниться в его происхождении. Два десятилетия назад Шанг Саен, простой сапожник из Валкана, взял в жены женщину из дипломатической миссии Ирдакийской ветви Ордена: их странный союз оказался недолгим, но счастливым… Иргис, как и многие полукровки, был талантлив, потому раньше других сдал магистрские испытания. Впрочем, Вэл и Никар не слишком ему уступали, а, может, и не уступали вовсе; что ж до Рика — Рик Гау был белым жрецом, что само по себе дорогого стоило.
— Здравствуйте, Зах-гьон. — Иргис ничем не выдал своей настороженности. Зах помнил его еще мальчишкой: тогда на чумазом смуглом лице отражались все чувства, которые тот только испытывал. Потеряв в Катастрофе мать, Иргис стал сдержанным и угрюмым; но прежним остался взгляд — прямой и острый, всегда подмечавший чуть больше, чем хотели показать окружающие.
Магистр Орто вздохнул:
— Я не собираюсь сегодня никого наказывать, Ирг. Но это не значит, что сидеть под окнами смотрителя Далта — хорошая затея… Вы напрасно его недооцениваете. Кто на этот раз отличился?
Спрашивал он больше для порядка: Никар для таких дел был слишком осторожен, а сам Иргис — слишком честен.
Молчаливый Вэл и Рик-Собачник одновременно подняли руки, подтверждая догадку; пес жреца лениво зевнул.
— Наставник, раз не собираетесь наказывать — может, тогда расскажете, чем закончился разговор? — Иргис не пожелал даже извиниться за товарищей; приходилось признать — нежелание его было вполне понятным.
— Уво сказал мне не баламутить воду, — лаконично ответил магистр Орто.
— Кто бы сомневался, — мрачно хмыкнул Никар.
— Понятно. — Игрис и бровью не повел. — А что случилось еще?
— Ничего.
Гавкнул пес.
— Господин магистр-наставник! — Голос юного жреца прозвучал резко, даже грубо. — Раз уж не дали смотрителю нас поймать — будьте с нами искренни.
Магистр невольно поежился, оборачиваясь. Во всех белых жрецах было что-то пугающее, но Рик-Собачник порой производил впечатление более жуткое, чем Стефан Арджанский и Джара-Поводырь вместе взятые.
Две пары глаз — черные бусины пса и белые, почти лишенные радужки глаза Рика — блестели в неярком свете хьорхи.
— Так в чем дело, Зах-гьон? — голос Иргиса доносился до магистра откуда-то издалека. — Или, по-вашему, мы не имеем права знать?
«Право знать. — Магистр провел рукой по лицу, утирая выступивший пот. Второй раз за сегодня его, Заха Орто, призывали к ответу. Властной уверенности в своем праве услышать этот ответ у Иргиса и Рика было едва ли не больше, чем у Зануды Далта… И уверенности, и, в самом деле, права. — Не ты ли сам сказал: пусть разбираются жрецы?»
— Я не вернусь сюда из Центра. Думаю в скором времени оставить Орден. Я… — Магистр Орто запнулся: до смешного глупо и беспомощно звучали здесь и сейчас все его объяснения.
— Простите и прощайте, ребята, — закончил он разом севшим голосом. — Не слишком злите Зануду: иначе он это вам потом припомнит.
Никар открыл рот, собираясь что-то ответить, но Иргис властным жестом велел товарищу замолчать.
Магистр Орто отвел взгляд и спустился к пруду. От парящего в воздухе серпа хьорхи у воды было почти светло; по мутной глади пруда плавно и бесшумно скользила водомерка.
«Как же сегодня тихо…» — Магистр не знал, о чем думает четверка за спиной, и не хотел знать. У берега плеснула вода, пошли круги: рыбина, вынырнув из глубины, проглотила зазевавшуюся муху. А водомерка скользила и скользила дальше…
— Вы просите прощения за то, что покрывали нас перед Далтом? — прозвучало рядом.
Магистр вздрогнул: он не заметил, как Иргис подошел. Бывший ученик смотрел сверху вниз с высоты своего немалого роста; еще недавно по-мальчишеский нескладный, за последний год ирдакиец стал красив и статен. Вся его фигура источала уверенность и силу.
