Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
— Пошла его будить…
— Он просил об этом?
— Нет… Его позвали к телефону.
— Кто?
— Не назвались. Думаю, кто-то из Подмосковья.
— Почему вы так думаете?
— Связь плохая, треск сплошной стоял, с Москвой лучше… в общем, мне так показалось…
— Тоже детективные романы?
— Да при чём тут это…
— Это был мужчина или женщина?
— ???
— Разве не вы сняли трубку?
— Я-то я, но плохо было слышно… расстояние… знаете ли… я ж сказала, плохая связь… или неблагоприятные атмосферные условия.
— Дальше…
— Потом я пошла его будить. Постучала. Никто не ответил. Нажала на ручку — дверь открылась.
— Он часто приезжал сюда?
— Частенько. К нам ведь не только отдыхать приезжают. Многие работают здесь, залетают на пару-тройку дней — доклады, рефераты, отчёты, сами знаете.
— Ну и?..
— Значит, нажала я ручку, обёрнутую марлей…
— Почему марлей?
— Да так… знаете… дурная привычка…
— Что? Так принято в «Опушке»? Или здесь была эпидемия?
— Да нет же, не было никакой эпидемии. Просто одно из чудачеств Игоря Матвеича.
— Поясните.
— Он боялся микробов…
— Вы полагаете, эта боязнь у него проявлялась только в поездках или же была и дома?
— Дома тоже.
— Откуда вы знаете? Приходилось бывать у него?
— Нет. Никогда. Но он мне как-то излагал свою теорию насчёт микробов. Он и ключи держал в полиэтиленовом пакете.
— И ручку всегда оборачивал марлей?
— Да. Привозил с собой стакан, ложки, вилки — всё.
— Почему он, по-вашему, так поступал?
— Думаю, болел, ипохондрия, так, что ли, называется… Хотя поговаривали и что он боится смерти. То есть не только микробов, но и убийц. Но это, конечно, чушь собачья. Говорили также, что у него много врагов. Говорили, Игорь Матвеич был въедливый, дотошный ревизор. Требовательный и знавший все их хитрости. Вот те, у кого он обнаружил недостачу, и… Понимаете… Суд… Тюрьма… На казённые харчи кому охота, попросту выражаясь.
— То есть ходили слухи, что он боялся, как бы его не убили в отместку за разоблачение махинаций?
— Да… так говорили… я же думаю, что он был просто мнительным.
— Почему вы решили, что он мёртв?
— Обычно он спал чутко. Просыпался при малейшем шуме.
— Откуда вы это знаете?
— Я вам уже говорила, что он частенько наведывался к нам, всегда один, не как другие, и не раз просил меня его будить по утрам. Обычно он сразу же просыпался.
— Итак, вам показалось, что он мёртв. Что же вы сделали?
— Положила руку ему на лоб. Лоб был холодный.
— В комнате вам что-нибудь бросилось в глаза?
— Нет, ничего… То есть… не знаю… Игорь Матвеич был очень аккуратным, как «сама цифра» — это я где-то читала.
— Оставьте литературу. Он знал кого-нибудь из отдыхающих?
— Всех. Здесь чужих не бывает, все из одной конторы. Ларичев был на фирме одним из самых старых и уважаемых работников. Ещё со времён Главка. Его все знали, хотя и пошучивали насчёт… микробов.
— Рассказывайте по порядку. Увидев, что он мёртв, что вы сделали?
— Перво-наперво я сообщила об этом господину Рубцову.
— Почему именно ему?
— Они были друзьями. Давними друзьями.
— Кем работает Рубцов?
— Павел Сергеич? Бухгалтером. Уже двадцать лет. С перерывом в год.
— Почему с перерывом?
— Как вам сказать… Эта история… в общем, бумаги оказались не в порядке… год пришлось ему отсидеть. Потом вроде бы установили, что произошла ошибка или что-то в этом духе. Кто-то подстроил так, чтобы виновным выглядел Рубцов. Через год его взяли опять в министерство, но уже простым бухгалтером… Вы же знаете… пятна даже бензином не всегда оттираются… Может, ты и не виноват, но раз уже тебе такое к делу подкололи… не вылижешь, как говорил один мой знакомец…
— Итак, первым вы известили Рубцова. Вы отправились к нему в комнату и разбудили его?
— Нет, я его не будила. Я постучалась, ответа не было, мне показалось это странным, и я вошла. Он был одет, уже на ногах, посреди комнаты.
— Собирался уйти?
— Вроде того. И казался рассеянным. Я же вам сказала — даже стука моего не услышал. Смотрел на меня и, похоже было, не видел.
— Как он воспринял весть о смерти друга?
— Разволновался, стал озабоченным.
— Разволновался, услышав известие?
— Нет. Я таким его уже застала.
— Почему вам так показалось?
— Всё, что я говорила, он повторял, как эхо. Это его состояние меня крайне озадачило. В общем-то он симпатичный человек, хотя тоже немного чудной.
— Вы не спросили его, не болен ли он?
— Нет, не спрашивала. Он сам сказал, что всю ночь не мог уснуть из-за головной боли, точнее, мигрени.
— Что вы ещё заметили необычного в поведении Рубцова?
— Что заметила? Да ничего… Только что он повторяет, как попугай, мои слова… Но…
— Вы что-то хотите добавить?
— Его поведение показалось мне странным. В комнате пахло дымом, в этой комнате есть камин, там дымилось.
— Огонь, что ли, горел?
— Нет. Дни стояли тёплые, так что разводить огонь не было нужды.
— Но вы же говорите, дымилось?
— Да… Мне не хотелось бы… Понимаете… Пахло горелой бумагой…
— Что вы сделали после того, как сообщили Рубцову о смерти ревизора?
— Позвонила в милицию. Потому что считала своим долгом…
— Вы сказали, что кто-то спрашивал Ларичева по телефону?
— Да, но между делом я об этом забыла. Когда же пошла звонить в милицию, то увидела снятую трубку и вспомнила. Но там трубку уже повесили.
— Потом снова кто-то звонил?
— Да, звонили опять как бы из Подмосковья. Когда я сказала, что Ларичев умер, трубку тут же повесили, так и не назвавшись.
— Вы повторили, что из Подмосковья. Откуда вы это знаете?
— Слышимость плохая, такая с Москвой не бывает.
— Вы спросили, кто это, но вам не ответили?
— В общем-то я даже не успела толком спросить, едва я сказала, что Ларичев умер, раздался щелчок. Коротко и ясно.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
