Лошадь подалась вперёд, вытянув шею и шумно втянув воздух, прежде чем выпрямиться и навострить уши.
— Ты чувствуешь запах? — с удивлением поняла я, хотя шкатулка для меня пахла лаком и холодом. — Можешь отвести меня туда, куда ведёт запах?
Животное нетерпеливо фыркнуло, и выпрямившись, я поспешила запрыгнуть в седло.
Возможно, я добуду меч раньше, чем рассчитывала. И мне не придётся преследовать свою добычу по всему материку. Слишком уж дорого отведённое мне время.
Глава 3
Ночь пролетела слишком медленно. Я устала, готовясь свалиться с седла прямо в жгучий снег и проспать до следующего вечера. Лишь когда небо тронул недружелюбный рассвет, заслонённый тучами, лошадь сошла с тропы, углубляясь в рощицу из тонких высоких деревьев, похожих на берёзы.
Нос защекотал запах дыма, и удивлённо приподнявшись в седле, я заметила в утренних сумерках рыжие искры. Неужели где — то рядом дом? От этой мысли мой живот скрутило, и я поморщилась от сухости во рту. Хотелось есть, а ещё больше — спать. Если это постоялый двор, то я вполне могу заплатить — Хорм дал мне людские деньги. Ну а если просто чей — то дом в глуши — попробую договориться.
Спрыгнув с лошади за несколько метров до того, как за деревьями появился деревянный домик, я прислушалась. Сейчас ещё было слишком рано, так что лес спал. Никакого лишнего шороха, лишь ветер играл с ветками.
Взяв покрепче поводья, я повела лошадь вперёд, крадясь между деревьями и внимательно осматриваясь по сторонам. Вскоре я почувствовала запах хлеба, и живот скрутило ещё больше. Поморщившись и закусив язык, я вышла к дому. Старому, отчасти даже покосившемуся, с растущим рядом дубом, на котором ещё остались сухие листья. Низ дома был отделан тёмным камнем со старым мхом, переходящим в свою очередь в дерево с небольшими окнами, занавешенными шторками. Рядом с домом был каменный колодец, а так же заборчик. За ним паслась одинокая коза с чёрным мехом, а так же худая кобыла, поедающая жёсткое сено в кормушке. Она даже не обратила на нас внимания.
— Жди тут, — приказала я, на всякий случай вооружившись мечом. Кто знает, что можно ожидать от хозяев в этой глуши? Вряд ли они просто так решили поселиться вдали от людей.
Поднявшись на заскрипевшее крыльцо, я подняла руку и несколько раз постучала по двери. Воздух огласил слишком громкий для моих ушей стук, и я осторожно отпрянула назад. Оставалось только ждать.
Я уловила скрип половиц за дверью, тихий неясный шёпот, прежде чем звякнул замок и дверь осторожно приоткрылась. Рыжий свет полился на улицу вместе с теплом и запахом готовой еды. Я ощутила, как рот наполняется слюной, а глаза загораются алыми каплями. И всё же сумела себя сдержать, даже на время забыться, когда на пороге показались и сами хозяева хижины.
— Вы кто? — удивлённо произнесла девочка лет десяти, в длинной белой ночнушке, перештопанной и заштопанной от силы раз сто. Её большие синие глаза с удивлением взирали на меня, а чёрные вьющиеся волосы были заплетены в толстые косы. И всё же они не могли скрыть остроконечных ушек.
— Ноби, назад, — настороженно произнесла старшая, чуть младше меня года на два — три. Она была копией своей сестры, только высокая, почти одного роста со мной, в старом потрёпанном сарафане и штанах. Такие же чёрные непокорные волосы были завязаны в хвост, вновь не скрывая длинных ушей. — Что вам надо от нас?
Полукровки.
Полукровки, что всю жизнь прожили в мире людей — я поняла это сразу, с такой ясностью и простотой осознав, что просто не сумела удивиться.
Я с интересом смотрела на двух сестёр, что обменивались тревожными взглядами. Старшая с испугом прижимала к себе младшую, которая с нескрываемым интересом смотрела на меня.
— Я вас не трону, — всё же произнесла я, аккуратно смахнув с головы капюшон.
— У тебя тоже уши! — вдруг восторженно воскликнула Ноби, звонко хлопнув в ладоши. — Ты такая же!
Её сестра же, напротив, восторга не разделила, нахмурившись ещё сильнее. Белое лицо, лишённое даже намёка на черты нелюдей, как обозвал нас охотник, стало серым и хмурым. По сравнению с ней, мои черты были острыми, не такими гладкими, скорее, отчасти звериными. И всё потому, что я хотела жутко как есть.
— Где твой хозяин? — сухо произнесла старшая, и я непонимающе наклонила голову. — Полукровки прислуживают людям… твой хозяин, видимо, богат. И если он хочет остановиться и переждать бурю, то мы согласны принять его, но с условием что он…
— У меня нет хозяина. — Получилось слишком резко и холодно, но всё же длинная ночь сделала своё дело. Я хотела спать и есть, да и на разговоры была не способна. — И я очень голодна. Так что не стойте на пороге, а лучше пропустите.
Я ощутила жжение на ладони, успев заметить, как метка Темнейшего оживилась. В следующий миг в глазах полукровок мелькнула тёмная искра, и они обе послушно подвинулись, пропуская в свой дом.
— Ладно, проходите, — нехотя произнесла старшая, оттягивая за рукав младшую. — Думаю, у нас найдётся еда.
— Интересно… — задумчиво прошептала я, вновь взглянув на метку и войдя в тёплый дом. — Вы одни здесь живёте?
— Как мать сгинула на охоте — одни, — нехотя произнесла старшая, закрывая за мной дверь. — Уже как года три.
— Ваша мать была охотницей?
— Да. Лучшей у границы, — улыбнулась Ноби, и я заметила притупленные клыки. Видимо, они специально спилили их, что бы это не бросалось в глаза. — Она нам и кроликов, и куропаток, и кабанчиков приносила… а теперь у нас только коза и осталась.
— Ноби! — сердито воскликнула старшая. — Лучше вынь хлеб из печи!
Недовольно взглянув на сестру, младшая убежала в соседнюю комнату, видимо, кухню. Оттуда и шёл весь жар, оттапливающий небольшую хижину в лесу.
Приставив меч к двери, я сняла с себя куртку, оставшись в чёрной плотной рубашке. Попутно и огляделась: в прихожей, заставленной топорами, охотничьими луками и брёвнами, были две двери. Одна, скорее всего, вела в спальню, да и была разукрашена синей краской. Вторая вела в сторону просторной кухни с массивным столом в центре и большой печкой, на которой сушились сухари. Два окна тускло озаряли комнату, так что весь свет шёл из нутра печки и нескольких светильников, поставленных на шкафах.
— А где ваш отец? — входя в кухню поинтересовалась я.
Ноби уже успела разложить глиняные тарелки, в которых плавал жидкий суп, состоящий из редкой морковки с травами и кусочками жёсткого мяса. Усевшись за скрипучую лавку, я взяла деревянную ложку, протёртую у ручки.
— Мы его не знаем, — настороженно переглянувшись, произнесла старшая. — Мама о нём ничего не говорила.
— Вот как? — улыбнулась уголками губ я. — И как же вы вдвоём справляетесь?
— Тут есть две деревни. Ставим ночью силки, а утром находим кроликов или куропаток. Нескольких оставляем себе, а остальных продаём. Правда, та деревня, что у границы стоит, платит больше… но оттуда все жители ушли. Говорят, мороки к ним ночью наведываться стали.
