Льер прикрыла глаза. Ну конечно, ее там все ненавидят. Надо быть кромешной дурой, чтобы после этого по-прежнему желать корону.
«К Претемному все. Я уеду. Убегу. Домой».
– Кстати, поблагодарите Шиана за свое спасение, – добавил сухо инквизитор, – если бы не он, то…
Льер молча кивнула. Поблагодарит, обязательно. Дайте только на ноги подняться.
– Теперь Шиан будет с вами постоянно, – прозвучало над головой, – и вся пища, что будет доставляться вам, должна обязательно проверяться соответствующими артефактами.
Потом он ушел, а Льер поняла, что медленно проваливается в сон.
Но прежде чем уснуть, она ощутила легкое прикосновение. Шиан отвел со лба волосы назад, а потом, как будто нечаянно, пропустил локоны меж пальцев. Льер вдруг захотелось ухватиться за его руки и не отпускать, как будто она висела над пропастью, а Шиан был ее единственным спасением.
…Когда она снова открыла глаза, комната была залита ярким солнечным светом, а по стенам прыгали вперемешку солнечные зайчики и едва наметившиеся тени от веток. Льер пошевелилась, и тут же к ней склонился Шиан, ловко подсунул ладонь под затылок и осторожно приподнял голову.
– Пить хотите?
– Да, пожалуйста, – прошептала Льер, с трудом ворочая пересохшим языком.
Через секунду ее губ коснулась холодная чашка, и в рот потихоньку полилась вода. Льер жадно глотала, и, хоть и подташнивало, и голова кружилась, почувствовала себя почти человеком.
– Пока довольно, – тихо сказал Шиан, убирая чашку.
Он опустил голову Льер на подушку, и, отставив воду, сел рядом на табурет.
– Как вы себя чувствуете?
Она даже нашла в себе силы улыбнуться. Похоже, только этому мальчику и не все равно, как она себя чувствует. Шедару, видимо, на все плевать с высокой башни.
– Так себе, – выдохнула она.
Говорить стало куда легче, силы возвращались.
– Ту служанку казнили, – сообщил Шиан.
– Другую пришлют, – Льер усмехнулась, – такую же.
– Нет, не пришлют, – как-то очень зло произнес инквизитор, – больше никого не пришлют.
– А кто же… – она хотела спросить, кто же будет ухаживать за ней.
И внезапно поняла, кто. И пожелала Аламару провалиться в царство Претемного. Так ее еще не унижали.
– Я буду ухаживать за вами, – подтвердил Шиан бодро, – я все умею.
– Нет… нееет…
– Но почему?
Льер закрыла глаза. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Да за что ж ей это все? Не слишком ли много за помощь принцу Ксеону? От возмущения даже сил прибыло.
– Я не позволю мужчине быть моей сиделкой! – прохрипела Льер, – и передайте… да, передайте его величеству, что если ему не все равно, что происходит с его невестой, то было бы недурственно подобрать верных людей для ее свиты!
– А я вас чем не устраиваю? – на красивых губах Шиана появилась лукавая усмешка.
– Да ты… ты совершенно чужой мне мужчина, побери тебя темный!
– Ну… не думайте обо мне, как о мужчине.
– Да ты издеваешься, – выдохнула Льер.
Может быть, она и рада была бы не думать. Но вспоминался букетик подснежников. И нежное, робкое прикосновение к волосам. И эти его губы, такие соблазнительные, так и хочется попробовать, каковы они на вкус. И руки. И прямая крепкая спина, видно, как мышцы перекатываются под тканью черной рубашки.
– Я лучше… сама, – прошептала она, – да-да, сама.
– Как пожелает ее высочество.
Он в самом деле смеется, или ей мерещится?
Льер поежилась в кровати и с тоской подумала, что очень скоро ей захочется воспользоваться ночным горшком. А сил нет. Но и желания, чтобы ее усаживал на горшок молодой мужчина, тоже нет. И что делать?
Чтобы отвлечься, Льер попросила:
– Расскажи мне, что происходит в столице. До тебя ведь доходят слухи, а?
Шиан закинул ногу за ногу, сцепил замком пальцы.
– Да что там может происходить? Его величество готовится к свадьбе. Коронация уже три недели как была.
– Три недели, – сдавленно выдохнула Льер.
Три, мать их, недели.
И все это значит только одно: Шедар передумал жениться, она ему не нужна. А к какой он там свадьбе готовится – неизвестно. Впрочем, принцесс по соседним государствам довольно, и всем им нужно выйти замуж.
Глава 5
За последующие дни Льер успела досконально изучить каждую трещинку на потолке – когда лежала – а заодно понять, сколько мусора на полу – когда ноги подкосились, и она упала после того, как немыслимыми, запредельными усилиями смогла самостоятельно воспользоваться горшком. Тогда… Она упала, колени подогнулись, а ватное от слабости тело попросту сложилось безвольной кучкой. И Льер заплакала, в первый раз за все это время. Она лежала на холодном полу, и рыдания раздирали горло. Внутри все болело от отчаяния и безнадежности, и все, что оставалось – царапать ногтями грубо оструганные доски пола.
Льер даже не услышала, как в комнату вошел Шиан. Дернулась запоздало, когда он осторожно обхватил ее за талию, приподнял, а потом и вовсе взял на руки и понес к постели. Молча. Потом осторожно уложил на простыни, выпрямился… и их взгляды, сквозь пелену слез, пересеклись.
Всеблагий! Она же в одной полотняной сорочке. И очень хорошо видны проклятые синяки на руках, и на щиколотках. А этот… смотрит так, что, невзирая на плачевное ее состояние, к щекам приливает жар.
– У-у-укрой ме…ня… – кое-как выдавила Льер.
– Да, конечно, ваше высочество.
Но вместо того, чтобы просто укутать в одеяло, Шиан вдруг осторожно взял ее за руку и принялся совершенно беззастенчиво разглядывать проступающие под кожей желтые пятна.
– За что… это?
– Н-не твое дело, – огрызнулась Льер.
А потом вдруг подумала – да не все ли равно? Она и без того непонятно кто, и непонятно зачем здесь. А там, во дворце, ее все ненавидят. Или боятся и ненавидят. И обязательно постараются избавиться. Да и в конце концов, что она теряет?
– Его величество Ксеон, предыдущий король, держал меня в подземелье. В кандалах, – она резко выдохнула, – а до этого бил. Тем самым хлыстом, которым король Маттиас воспитывал своих механоидов. Он хотел покорности. А у меня… ее не было. Никогда. Твое любопытство удовлетворено?
Шиан покачал головой, но руку не отпустил. И его взгляд… Пристальный, изучающий. Льер судорожно сглотнула. Кончики пальцев начало покалывать от странного, приятного ощущения. Во рту пересохло, и Льер машинально облизнула губы. Все еще глядя прямо в глаза инквизитору. Он держал ее руку в своей, подушечкой большого пальца поглаживая следы на запястьях, и молчал. И от этой странной безмолвной ласки тело сделалось мягким и совершенно безвольным. Льер вновь посмотрела на губы инквизитора, и поняла, что хочет… нет, просто с ума сходит от внезапно нахлынувшего желания расстегнуть вот эту черную инквизиторскую рубашку и попробовать на вкус гладкую кожу, сперва поцелуями от груди к плоскому, поджарому животу, а потом жарко и жестко, зубами прихватывая шею, заставляя его стонать, сгорать от возбуждения…
