Задумалась лишь на секунду.
– Утром… почувствовала сильную боль вот тут, – показала рукой на солнечное сплетение, – и задыхалась без видимых причин. Потом и вовсе потеряла сознание.
Такое чувство, что это было не утром, а очень-очень давно. Но для Курта и Рауля, оказалось, это имело огромное значение, так что не прошло и получаса, как палате оказались Сайтон и его помощники. Очередное мини-совещание.
– Лиза, мы думаем, что ты взяла на себя часть боли Ричарда. Именно в солнечное сплетение попало проклятие, а с дыханием могли возникнуть проблемы, когда его придавило кувалдой.
– Но как такое возможно?
– Пока точно не скажу, но по закону сохранения, сила не могла просто раствориться в воздухе. Тем более что Ричард попал под удар столь разнородных энергий одномоментно. И если он до сих пор жив, то вполне вероятно, что он усвоил эту силу. Тогда слова Рамоны о том, что зверь стал сильнее, обретают основу. А вместе с ним укрепилась и ваша связь.
– Это же замечательно! – мама Ричарда сияла, как новогодняя гирлянда, улыбаясь, сквозь слезы. – Продолжай звать, Лиза, в один момент он тебя точно услышит! Зови сильно. Твоя любовь должна быть сильнее грез и тогда Ричард вернется к нам.
И опять рука на бледной груди, капля силы, строчка из песни, капля силы, вторая строчка. Легче всего было под ритмичные тексты, которые я уже не напевала – шептала и сипела.
Курт вновь заглянул с отваром, это помогло.
– Мишка, прекращай лениться, – увещевала я, – я знаю, ты слышишь меня! Возвращай нам Ричарда, постарайся. Мы же без него пропадем оба. Тебя устраивает вот так валяться без движения? Помнишь, как хорошо мы резвились в снегу? Вот вернетесь оба, сходим посмотрим, может, речка встала? Ты был на зимней рыбалке? Это задачка под силу самым сильным. Ледяная прорубь не то же самое, что теплое море, кишащее рыбой.
Вспоминала, как здорово было на острове, какая вкусная была рыба. Обещала побегать по лесу и бог знает что еще. Контраст между этим безжизненным телом и тем Ричардом из моих островных воспоминаний был так разителен, что не выдержав тишины и отсутствия результата, я расплакалась.
А потом разозлилась.
Да так, что руки задрожали, а голос буквально вибрировал от переполняющих эмоций.
– Сколько можно тебя уговаривать, мужик ты или не мужик, в конце-то концов! А ну возвращайся, сладкоежка ленивая! – каждую фразу я сопровождала шлепком по груди Ричарда. – Разлегся, герой, бросил меня! Возвращайся сейчас же! А ты Мишка? – переключилась я на более доступный объект. – Вот какой из тебя медведь? Да из тебя даже плюшевой ушастой чебурашки не выйдет, даром, что когти…коврик блохастый.
Я распалялась все сильнее и сильнее, от моих увесистых шлепков бледная кожа слегка порозовела. Мишка в ответ порыкивал, явно огрызаясь, а я ругалась и ругалась, не забывая с каждым шлепком вливать толику силы.
– Кролик вислоухий, а не зверь, «Ми-ми-ми», – дразнилась я как Тута на Амирчика. – Вылезай и покажи, какой ты грозный!
В ответ была тишина.
Всплеск гнева вытянул из меня остаток сил и я, устроившись на краю кровати вдоль бесчувственного Ричарда, обняла его за пояс и уткнулась носом в шею.
– Возвращайся, Ричард. Обещаю, реальность лучше твоих фантазий, – прошептала, оставляя на горячей коже влажную дорожку от слез.
А потом заснула.
На фоне стресса приснился кошмар. Связанную меня заточили в сильно натопленной парилке, на самых верхних полках, да еще тулупом укрыли. Я извивалась червем, чтобы скинуть с себя ненужный мех и сползли пониже, подальше от жара. Но вдруг все полки рушатся и я кулем падаю на пол, сильно ударяя плечо.
Пробуждение было резким, как вдох, после ныряния. Грохот вокруг стоял такой, что сон слетел моментально.
Я лежала на полу, плечо болело, а перед глазами все мельтешило. Сердце ушло в пятки, когда я почувствовала нечто, утыкающееся мне в затылок. Даже замерла, боясь пошевелиться. Если бы горло не болело, то я завизжала дурным голосом, потому что неизвестный сопел и беззастенчиво принюхивался, пофыркивая, отчего растрепавшиеся волосы слегка развевались в разные стороны.
Медленно обернувшись, уткнулась в… звериный нос, втянувший в очередной раз воздух, а после фыркнувший мне прямо в лицо.
Зверь был огромный, особенно на фоне маленькой меня, сжавшейся в комок. Большой темно-бурый медведь, который явно больше обычного гризли, нависал надо мной. Рациональная часть меня догадывалась – это Мишка, а нормальная, женская, затряслась в ужасе. Одно дело, когда зверь где-то внутри человека и его не видно, хотя ты и знаешь о его существовании, другое… когда перед тобой сидит самый опасных хищник необъятных размеров. Да он за один кусь может меня обезглавить!
Хорошо, что голос еще не вернулся, иначе мой визг выбил бы стекла, а медведя контузило.
Я потихоньку стала отползать назад, в сторону выхода, и зря. Медведь был явно против. Между клыков, похожих на бивни, мелькнул серо-розовый язык.
«Ой-ёй, только не это» – паническая мысль о том, что меня всё-таки съедят, мелькнула и тут же исчезла, потому что паниковать было уже поздно. Полуметровая мокрая, теплая и очень скользкая тряпочка со специфическим запахом прошлась по моей коже от ключиц, не прикрытых платьем, вдоль уха и до самых волос, демонстрируя… дружелюбие?
– Мишка, это ты?
– Рыыу, – пролучила я исчерпывающий ответ.
Глава 4
Я тихонько хихикнула сорванным голосом. Наверняка от перенапряжения, но страх понемногу отступал. Зверь сидел абсолютно спокойно, не шевелясь до тех пор, пока я не принимала очередной попытки отползти.
Пока я спала, Мишка вытянул у меня три четверти резерва, видимо, во сне я продолжала отдавать силу, как запрограммированная. За эти сутки я ему сильно надоела и он впервые обернулся, не иначе как от раздражения. Чтобы перестала нудеть и обзывать. Недаром я теребила его столько времени. И вот теперь огромная медвежья голова, размером с кухонных духовой шкаф из прошлой жизни, нависла надо мной. Мишка явно напрашивался на ласку.
По крайней мере, так мне казалось.
– Хороший зверь, добрый, умный, воспитанный, – шептала я, с осторожностью прикоснувшись к морде, а осмелев, поглаживая и почесывая все, до чего могла дотянуться. Встать не представлялось возможным – две мохнатые лапы размером с ковш экскаватора расположились по обе стороны от моей талии.
Внутри отпускало напряжение, скопившееся за эти долгие сутки. Война ещё незакончена, но эту битву я выиграла. Хотя бы за Мишку. Осталась сущая мелочь – вернуть Ричарда.
Горький вздох вырвался сам собой. Я понития не имела, как выполнить эту задачу.
Дверь палаты резко распахнулась, отчего я вздрогнула, резко оборачиваясь, и раздраженный голос Курта потонул в громовом предупредительном зверином рыке.
