— Узнай сама. Твой подарок.
— Хорошо.
Облизываю губы — во рту пересохло от волнения: не каждый день тебе дарят волшебные горошины. Аккуратно вынимаю свой подарок из бархатного плена ложемента, зажимаю в кулаке, выхожу на середину комнаты и прочищаю горло — заветное желание должно звучать чётко, чтобы вселенная вняла каждой букве:
Но не выдерживаю и в конце хихикаю. Ну что за абсу…
…Пол разверзается, утягивая меня в громадную воронку.
— Кир! Кир! — в панике ору и тяну к нему руки.
Он тоже прыгает в воронку. Нас крутит, вертит, ударяет друг об друга и разбрасывает по сторонам. Все попытки дотянуться оказываются бессмысленными. Кажется, я реву в голос и охрипла от собственных криков. Кирилл — когда я последний раз вижу его лицо — выглядит испуганным и виноватым.
Нас растаскивает ещё дальше.
Я ухаю в настоящий смерч, меня «выбрасывает» в каком-то помещении, я больно ударяюсь головой и проваливаюсь ещё дальше — в абсолютно чёрную бездну, в забытьё…
Глава 2. У каждого своя сказка
Прихожу в себя медленно. Затылок ломит, а на веки словно повесили огромные гири. Но всё-таки удаётся кое-как разлепить глаза. Правда, сразу же зажмуриваюсь вновь. Свет… Он косо бьёт из окна под потолком.
Под потолком? Но в моём доме нет таких окон!
Уговариваю себя встать и оглядеться.
Когда белое пятно перед глазами, наконец, рассеивается, взгляд упирается в неоштукатуренную каменную кладку. Скольжу по ней взглядом до самого окна под потолком. Комната кверху чуть сужается. Или это у меня до сих пор всё плывёт?
Что за чёрт? Такое впечатление, будто я в какой-то башне!
Кир, какую хрень ты мне подарил? Где я?
Держась за тёмный необработанный камень стены, кое-как встаю.
Да уж. Если это шутка, то явно неудачная, Кир.
Комната небольшая.
Львиную долю пространства занимает кровать, с которой я сейчас и сползаю. В углу — грубо сколоченные стол и табурет. В другом — средства гигиены: кувшин, медный таз и, видимо, ночной горшок. Рядом бочка с водой. Походу — сразу для всех нужд.
На тумбочке возле кровати странный предмет. Напоминает уменьшенную копию летающей тарелки. Подхожу ближе. Замечаю на верхней крышке (или что у него там?) прорези, похожие на остриё копья. Тихонько стучу по непонятной штуковине. Она отзывается тонким приятным звуком. Нечто среднее между «музыкой ветра», поющей чащей и металлофоном.
Кир учёл даже мою любовь к удивительным музыкальным инструментам. Как мило. Или это не Кир?
По стенам — полки. На них аккуратными стопками сложено постельное бельё, вещи и стоят книги. Очень много книг. Словно владелец комнаты ограбил библиотеку. Судя по корешкам, инкрустированным золотом, и надписям готическими шрифтами, — фонд редкой книги.
Книги я тоже люблю.
Но сейчас мне был бы куда интереснее другой предмет. Зеркало. Обычное, мать его, зеркало!
Но зеркала нет.
А я чувствую себя как-то странно, голову оттягивает назад. Только сейчас обращаю внимание на свою шевелюру. Невозможно длинная! До пяток.
Помню, в детстве я всё время хотела стать настоящей принцессой. И почему-то думала, что у меня обязательно будут волосы до пола. Мне тогда казалось, что это невероятно красиво: идёшь, а за тобой — шлейфом — волосы.
Вот уж воистину — бойтесь своих желаний.
Заодно обращаю внимание на одежду. Вместо дизайнерского платья — рубище из грубой ткани.
И что-то тонко звенит. Так, какие у нас ещё сюрпризы? Приподымаю замусоленный подол.
Цепь? Серьёзно? Да что за хрень!
— Кир! — ору я и сжимаю кулаки. — Кир, гад! Ну, погоди! Я выберусь отсюда! И надеру тебе зад! Заставлю сожрать твою дурацкую горошину! Это уже не смешно!
Мне никто не отвечает.
И двери в комнате нет.
Только окошко под потолком, откуда льётся слабый свет.
Я что и вправду попала в сказку? В фигову Рапунцель?!
Узнать бы, как я вообще выгляжу. О, точно! У нас нет зеркала, но есть бочка с водой. То есть, по сути, первобытный предмет для смотрения на свою красоту.
Наклоняюсь с опаской, ожидая увидеть всё, что угодно. Но в отражении я как я, обычная. Разве что осунувшаяся и с тёмными кругами под глазами. Но это терпимо, хорошо хоть какая-нибудь бородавка внезапно не выросла.
Поскольку делать всё равно нечего, решаю на всякий случай простучать стены. Вдруг какой-то камень поддастся и получится выбраться.
Только вот куда? Где я?
Ни один камень, на том расстоянии, куда я смогла дотянуться, не поддался.
Вот же блинство!
Без паники, Илона. Нужно успокоиться, сесть, а лучше лечь, вот так… кровать вполне удобная… вот и хорошо.
Когда они поймут, что я так не играю, они закончат представление и выпустят меня.
Должны выпустить.
Не звери же они.
Жалко, нет моих часов. Раньше меня бесило их механическое тиканье, но сейчас я была бы ему рада. Оказывается, это так ужасно — не знать, который час, год, какое вообще время.
Может, они где-то поместили камеры и теперь смотрят на меня в режиме онлайн и ржут?
Растягиваю губы в улыбке. Надеюсь, вышло достаточно нарочито?
Эй, ребята, пора заканчивать! Уже невесело! Стас, это же ты? Вы сговорились с Киром. На нём постановочная часть, на тебе — техническая, так ведь? Я угадала?
Стааасс, ээээйй, слышишь?!
Но только тишина и эхо: ишь-ишь-ишь…
Пробирает жуть.
Луплю по кровати изо всех сил. Ну, разве так можно! Взять и испортить весь день рождения! Ну что за гадство!
Чувствую, как подступают слёзы и в горле уже першит. У меня так всегда, перед тем как вот-вот разревусь. Но я не буду, не доставлю им удовольствие.
А может, стоит закрыть глаза, крепко-крепко, напрячься, а потом расслабится, открыть и всё…
Шаги! Точно шаги!..
Не определить откуда. Будто со всех сторон сразу.
Притворюсь, что заснула. Пусть на руках тащат. У меня стресс. Я заслужила. Заодно вполглаза буду смотреть, что у них за фокус с входом, который я не смогла найти.
Целый кусок стены взмывает вверх, будто театральная декорация из пенопласта. В образовавшем проёме появляется женщина с корзинкой в руках. Она ставит корзинку, нажимает на один из камней (эх, не успеваю увидеть, какой именно), и стена возвращается в прежнее состояние.
