— Жертва была осведомителем Камиллы, — напомнил Айвору Гейджер. — И если она требует объяснений…
— А я требую!
— …то надо их ей дать.
Чтобы выиграть время, Айвор взял еще кусок пиццы. Он собирался сделать нечто такое, что ему сильно не нравилось, что было ему поперек горла. Он должен был просить помощи. А для этого надо было поделиться тем, что ему известно.
— У меня ушло два дня на то, чтобы выследить Хоппера и уговорить его побеседовать со мной.
И пара сотен баксов — на подкуп, чтоб расчистить дорожку к нему, подумал Айвор. Но он был не из тех, кто считает расходы, пока игра не окончена.
— Он нервничал, не хотел разговаривать, несмотря на то, что уже имел контакт с полицией. Так что я решил: это неспроста. — Он снова взглянул на Камиллу. Леди утомилась, понял он. Усталость ощущалась в чуть набрякших мешках под глазами, в слегка осунувшихся щеках. — Сожалею, что вы потеряли его, но не думаю, что ваше присутствие что-нибудь изменило бы.
— Теперь мы этого не узнаем, не так ли? — Она не позволила себе выразить сожаление ни голосом, ни словами. — А почему вас так беспокоил контакт с Тимом?
— На него работала одна девица, Малышка Мелоди. Возможно, это ее уличная кличка.
Камилла порылась в памяти и кивнула:
— Да. Маленькая блондинка, детское личико. Два раза задерживалась за приставание к мужчинам. Надо проверить, но, по-моему, она уже четыре или пять недель не работает на улице.
— Должно быть, так. — Айвор поднялся, чтобы долить себе пива. — Вроде бы Хоппер устроил ее на работу. В кино. — Вид у него был как у человека, который собирается выпить отраву. Он скривился и отвернулся. — Я говорю не о Голливуде. Это мелкое производство для частных зрителей, у которых есть охота и деньги. Киноленты для знатоков, знаете ли. — Он пожал плечами. — По правде говоря, меня это не беспокоит, если речь идет о взрослых, самостоятельных людях. Хотя лично я предпочитаю секс в натуре.
— Но мы говорим не о вас, мистер Найт.
— О, лейтенант, вам нет нужды называть меня мистером. Это звучит чопорно, а мы беседуем на такие животрепещущие темы!
Он откинулся на стуле улыбаясь. Хотелось еще пощипать ей перышки и сделать это быстро и аккуратно, не тратя времени на ее изучение.
— Так вот, Малышке Мелоди, видно, что-то померещилось, и она слиняла. Я не из тех, кто верит, что у жуликов бывает золотое сердце, но здесь, видно, случилось что-то похожее. Она послала письмо мистеру и миссис Корриган. — Он перевел взгляд на Гейджера — Гилтону и Синтии Корриган.
Брови Гейджера поползли вверх.
— Гилтону и Синтии?
— Вот именно. — Айвор криво усмехнулся и взглянул на Камиллу. — Тоже старые друзья, лейтенант. Так уж получилось, что тысячу лет назад я был, как говорят, интимным другом миссис Корриган. Будучи женщиной здравомыслящей, она вышла за Гилтона, устроилась в Грейт-Фолсе и родила ему двоих чудесных детей.
Камилла подвинулась и прикрыла ноги складкой шелка. Она заметила, что у Айвора на рубашке мерцает серебряный медальон святого Христофора — покровителя путешественников. Интересно, действительно ли мистер Найт нуждается в духовном покровительстве? — подумала она.
— Вам не кажется, что это уводит нас немного в сторону?
— О, это приведет нас прямо к вам на крылечко, лейтенант. Просто я всегда предпочитаю обходной путь.
Он взял сигару и слегка размял ее длинными пальцами, прежде чем достать зажигалку.
— С месяц назад старшая дочь Корриганов — Рут… Ты ее знаешь, Гейдж?
Гейджер покачал головой. Ему не нравился этот разговор. Совершенно не нравился.
— Знал, когда она была еще в пеленках. Сколько ей теперь, двенадцать?
— Только что стукнуло тринадцать.
Айвор щелкнул зажигалкой и раскурил сигару. От ее дыма у Камиллы запершило в горле.
— Хорошенькая, как картинка, ну вылитая мать! И характер вспыльчивый, тоже в маму. Дома были кое-какие неприятности, думаю из тех, что время от времени случаются в каждой семье. Но Рут ушла, хлопнув дверью.
— Она сбежала? — Камилла хорошо представляла себе психологию подобной беглянки. Слишком хорошо.
— Побросала кое-какие вещички в сумку и сбежала. Это было несколько недель назад. Ясное дело, все это время Синтия и Гилтон жили как в аду. Они обратились в полицию, но это ничего не дало. — Айвор выпустил клуб дыма. — А десять дней назад она позвонила мне.
— Вам? Почему? — удивилась Камилла.
— Я же сказал, мы были друзьями.
— А вы обычно распутываете все подобные дела своих друзей, не так ли?
Ладно, пусть иронизирует, думал Айвор. Очевидно, это еще одно оружие из ее арсенала.
— Я стараюсь помогать людям.
— Вы дипломированный следователь?
Поджав губы, Айвор изучал кончик своей сигары.
— Причем тут диплом? Я направил по следу людей и вроде что-то нащупал здесь, на севере. Затем Корриганы получили письмо от Малышки Мелоди.
Сжав сигару зубами, он вытащил из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо листок цветной почтовой бумаги.
— Будет быстрее, если вы сами прочтете, — сказал он, передавая его Гейджеру. Камилла встала, подошла к капитану сзади, положила руку ему на плечо и склонилась к письму.
Это довольно интимный и все же совершенно не сексуальный жест, решил Айвор. Пожалуй, он говорит скорее о дружбе и доверии.
Почерк был чисто девичий, корявый, как у ребенка. Впрочем, содержание, как увидела Камилла, не имело ничего общего с цветочками, ленточками и детскими фантазиями.
Дорогие мистер и миссис Корриган!
Я встретила Рут в Биллингсе. Она отличная девочка. Я думаю, она сожалеет, что сбежала из дому, и вернулась бы при первой возможности. Хотелось бы помочь ей, но мне самой надо бежать из города. У Рут неприятности. Надо бы обратиться в полицию, но я очень боюсь и думаю, что мне не поверят. Она не подходит для этой жизни, но они ее не хотят отпускать. Она такая юная и хорошенькая, а они зашибают на кино очень много денег, я знаю. Я этой жизнью жила пять лет, и до сих пор мурашки бегут по коже от тех штучек, что они заставляют нас делать перед камерой. Похоже, одну из девочек убили, так что я хочу удрать, прежде чем меня тоже убьют. Рут дала мне ваш адрес и попросила написать вам и сказать, что она очень сожалеет. Она по-настоящему напугана, но я надеюсь, что вы ее найдете в порядке.
Мелоди.
P.S. У них есть место в горах, где они снимают свое кино. И квартира на Пятой авеню.
Гейджер не отдал письмо, а положил его к себе на стол. У него самого была дочь. Он подумал о Джессике, шестилетней, ласковой как щеночек, и почувствовал, что горло его сдавила жестокая ярость.
