Пибоди остановилась и заговорила очень тихо, нарочито спокойно:
— Я вызову Службу защиты детей. Она ранена?
— Насколько я могу судить — нет. Но она в шоке. — Держать ребенка было неудобно, но Ева обхватила Никси обеими руками и распрямилась. — Она все видела. У нас не просто уцелевшая, у нас тут самый настоящий очевидец.
— Девятилетняя девочка видела?.. — вопросительно прошептала Пибоди и мотнула головой в сторону спальни. Никси тем временем рыдала на плече у Евы.
— Да. На, возьми ее и…
Но когда Ева попыталась передать девочку Пибоди, Никси еще крепче уцепилась за нее.
— Боюсь, придется вам самой нести ее, лейтенант.
— Позвони в Детскую службу, пусть пришлют кого-нибудь. А пока начинай съемку без меня. Комнату за комнатой.
Ева надеялась передать девочку кому-нибудь из патрульных, но Никси словно приклеилась к ней. Пришлось смириться. Она унесла Никси на первый этаж, огляделась в поисках какого-нибудь подходящего места и выбрала игровую комнату.
— Я хочу к маме! Я хочу к маме!
— Да, я понимаю. Но дело вот в чем: тебе придется меня отпустить. Я тебя не брошу, но ты уж, пожалуйста, перестань меня душить.
— Они ушли? — спросила Никси, прижимаясь лицом к плечу Евы. — Тени ушли?
— Да. Отпусти меня. Давай сядем рядом, нам надо поговорить.
— А вдруг они вернутся?
— Я их не пущу. Я знаю, тебе тяжело. Хуже не бывает. — Ева просто не представляла, что ей еще сказать, что сделать. В конце концов она опустилась на пол вместе с повисшей на ней Никси. — Мне надо делать мою работу, только так я смогу помочь. Мне надо… — Она мысленно выругалась. — Мне надо взять образец с твоей руки, а потом ты сможешь умыться. Вот умоешься, и тебе сразу станет лучше, верно?
— На мне их кровь…
— Знаю. Вот смотри, это мой полевой набор. Я только возьму тампончик для образца. Это называется уликой, понимаешь? А потом мне надо будет тебя записать. На пленку. Ну а потом ты пойдешь в ванную, вон туда, и умоешься. — Ева осторожно отстранила от себя Никси и включила запись. — Ты Никси Свишер, верно? Ты здесь живешь?
— Да. Я хочу…
— А я лейтенант Даллас. Вот сейчас я проведу тампоном по твоей руке и возьму образец, а потом ты сможешь пойти умыться. Это не больно.
— Они убили маму и папу!
— Знаю. Мне очень жаль. Ты видела этих людей? Сколько их было?
— На мне их кровь.
Ева запечатала тампон с образцом крови и взглянула на девочку, размышляя, не выключить ли микрофон. Она прекрасно помнила, каково это — быть маленькой девочкой, перепачканной в чужой крови.
— Хочешь умыться?
— Я не могу.
— А я тебе помогу. Может, хочешь попить чего-нибудь? Я могу…
Тут Никси вдруг разрыдалась, и Ева почувствовала, что у нее самой чешутся глаза.
— Что? Что случилось?
— Апельсиновая шипучка.
— Хорошо. Я посмотрю, есть ли…
— Нет, это я спустилась за апельсиновой шипучкой! Мне не разрешают, но я не послушалась. Я пошла вниз, а Линии не хотела просыпаться и идти со мной. Я одна пошла в кухню, и я все видела.
Теперь уже они обе были перепачканы в крови. Но Ева решила, что умывание подождет.
— Что ты видела, Никси?
— Тень. Мужчину. Он вошел в комнату Инги, и я подумала… Мне хотелось подсмотреть… ну, только на минутку, будут ли они заниматься… этим. Ну, вы понимаете.
— Заниматься чем?
— Сексом. Я знала, что нельзя, что подглядывать нехорошо, но я заглянула, и я видела!
Все лицо малышки теперь было измазано не только кровью, но и слезами. К тому же у нее потекло из носа. За неимением лучшего Ева извлекла из полевого набора еще один тампон и вытерла ей личико.
— Что ты видела?
— У него был большой нож, и он ее зарезал. Прямо насмерть! — Никси прижала ладошку к собственному горлу. — И было много крови.
— А что было дальше, можешь сказать? Слезы полились ручьем. Ева вытирала их тампоном и пальцами.
— Он ушел. Он меня не видел, и он ушел, а я взяла телефон Инги и позвонила 911.
— Ты умница, Никси. Суперкласс.
— Но я хотела к маме! — Голос девочки прерывался от слез, она начала икать. — Я хотела к папе, и я поднялась по черной лестнице, по ней Инга ходит… И я их видела. Их было двое. Они зашли в мою комнату и к Койлу, и я уже знала, что они будут делать. Но я хотела к маме и забралась в их спальню, и я их увидела. На мне их кровь. Они были мертвые. Они все мертвые, да? Все!.. Я не могла пойти посмотреть на всех. Я спряталась.
— Ты все правильно сделала. Посмотри на меня, Никси. — Ева выждала, пока заплаканные детские глаза не встретились с ее глазами. — Ты жива, и ты все сделала правильно. Теперь ты поможешь мне найти тех, кто это сделал, а я заставлю их за это заплатить.
— Моя мама умерла. — Никси забралась на колени к Еве и безутешно расплакалась.
Было уже около пяти часов утра, когда Ева наконец смогла вернуться к Пибоди и к своей работе.
— Как девочка?
— Плохо. Ну а чего ты хотела? Сейчас с ней социальный работник и врач. Они ее умоют и осмотрят. Но мне пришлось поклясться, что я не уйду из дома, только после этого она от меня отцепилась.
Пибоди нахмурилась:
— Вы ее нашли, вы пришли ей на помощь. Конечно, она к вам привязалась.
— Никси вызвала полицию по телефону экономки. Все, что она пока сумела мне рассказать, совпадает с объективной картиной. Чистая, профессиональная работа. Проникли в дом. Обошли или заглушили сигнализацию и охранную систему. Один берет на себя экономку. Это первый удар. Она живет на первом этаже, с ней надо покончить первым делом — гарантировать, что она не поднимет шум и не вызовет полицию. Второй парень в это время, должно быть, уже наверху, стоит на стреме: вдруг кто-нибудь проснется? Потом они вместе убирают родителей.
— Каждый взял на себя по трупу, — согласилась Пибоди. — Ни шума, ни борьбы. Сначала убрать взрослых. С детьми возни меньше.
— Один берет на себя мальчика, другой — девочку. Они ждали, что в доме будет один мальчик и одна девочка. Было темно, и они убили не ту девочку, но это не значит, что они не знали убитых в лицо. Они хотели найти одну маленькую светловолосую девочку, и они ее нашли. Сделали работу и ушли.
— На выходе из дома нет кровавого следа, — заметила Пибоди.
— Наверняка на них были защитные костюмы. Сделали дело — и сняли. Все чисто, никаких хлопот. Время смерти установила?
— Экономка — в два пятнадцать. Отец — на три минуты позже, мать — следом за ним. Еще по минуте на каждого из детей. Все дело заняло минут пять-шесть. Вы были правы: чисто сработано.
