Остается позаботиться, чтобы никто сюда не вторгся.
Рамзи еще раз осмотрел входную дверь и окна, закрыл ставни и задвинул на них засовы. Теперь влезть в них будет нелегко. Кстати, совсем забыл о задней двери!
На ней не было цепочки, так что пришлось повесить на ручку стул. В случае чего грохот его разбудит.
– Вдруг ночью проснешься, сразу зови меня. Помнишь мое имя? Рамзи. Я никуда не уйду и все время буду рядом. Не бойся, ладно? Если захочешь в туалет, иди туда, за кухню. Там чисто, я вчера убирал.
Плед чуть шевельнулся. Прекрасно, значит, она его поняла. Но по-прежнему молчит.
Кровать стояла в дальнем конце комнаты. Он даже не разделся, только положил ружье и револьвер на маленький столик рядом с ночником и, заложив страницу триллера, который перед этим читал, бросил книгу на пол. Пожалуй, лучше оставить ночник включенным, не то она может испугаться темноты.
Мужчина долго не мог заснуть и, когда наконец забылся, увидел во сне чье-то лицо, прижавшееся к стеклу. Он в ужасе вскочил и подбежал к окну, охваченный паникой, но занавески были задернуты. Все спокойно.
Не в силах удержаться, он раздвинул занавески и увидел во тьме искаженное злобой лицо женщины, истерически вопившей, что убьет его.
Он проснулся на рассвете от тихого душераздирающего мяуканья.
Глава 2
Лицо ребенка, лишенное всяких красок, отчетливо выделялось на подушке в неярком предутреннем свете.
Широко раскрытые глаза уставились на него с таким ужасом, что по спине Рамзи невольно прошел озноб.
– Не волнуйся, – медленно выговорил он, не пытаясь подойти ближе. – Все хорошо. Это я, Рамзи. Встал, чтобы посмотреть, не надо ли чего. Я не сделаю тебе больно. Привиделся кошмар?
Не отводя от него глаз, девочка едва заметно кивнула. Маленькие ручки выпростались из-под пледа. Кулаки сжаты. Повязки на худеньких запястьях казались чудовищной мерзостью.
– Не бойся меня. Пожалуйста.
Он выключил ночник: небо с каждой минутой становилось все светлее. И лишь теперь заметил, что глаза у малышки – голубые и кажутся огромными на узком личике, нос прямой и тонкий, ресницы и брови темные, подбородок округлый, а на щеках ямочки. Милая, хорошенькая куколка, а улыбка превратит ее в настоящую красавицу.
– У тебя что-то болит?
Девочка покачала головой, и Рамзи облегченно вздохнул.
– Не скажешь, как тебя зовут?
Она мгновенно застыла и сжалась, словно ждала подходящего момента улизнуть от него.
– Хочешь в ванную?
Он прочел ответ в ее глазах и улыбнулся. Хорошо.
Значит, почки у нее не повреждены. Да и все, кажется, в порядке, если не считать ее немоты. Ему безумно хотелось дотронуться до нее, чем-то помочь, но он не посмел.
– Ванная и туалет за кухней. Кухня вон там, – деловито напомнил он. – Тебя отнести?
Снова отказ. Рамзи ждал, но она не двигалась. Наконец он сообразил: малышка не встанет, пока он не отвернется.
– Пойду сварю кофе, – бодро объявил он. – И посмотрю, не найдется ли в моих запасах чего-нибудь по вкусу маленьким девочкам, ладно?
Зная, что все равно не получит ответа, он кивнул и оставил ее одну.
Шагов он не услышал, только стук двери ванной и щелканье замка. Пришлось заняться завтраком. Рамзи высыпал овсяные хлопья в ярко-синие тарелки и поставил рядом пакет обезжиренного молока. Придется довольствоваться таким. Интересно, есть ли фрукты? Всего два персика. Позавчера он купил полдюжины, но остальные успел прикончить.
Рамзи нарезал один тонкими ломтиками прямо в овсянку и настороженно поднял голову. Она спустила воду в унитазе, но не торопится выходить. Неужели опять что-то приключилось?
Он подождал еще немного. Не стоит пугать ее стуком в дверь. Но время шло, а девочка не появлялась.
Рамзи легонько побарабанил костяшками пальцев по притолоке:
– Солнышко, с тобой все в порядке?
Тишина. Рамзи нахмурился. Ну и дурак же он! Малышка, должно быть, считает, что теперь она в полнейшей безопасности, и вряд ли вообще собирается выходить.
Он налил себе большую кружку черного кофе и уселся перед дверью ванной, вытянув длинные ноги и едва не упираясь ступнями в противоположную стену. Его черные поношенные сапоги потеряли форму и были удобны, как старые шлепанцы.
– Знаешь, – заговорил Рамзи, обращаясь к закрытой двери, – мне все же хотелось бы узнать твое имя.
«Солнышко», конечно, звучит неплохо, но одно солнце на небе уже есть. Ты, кажется, не можешь говорить, но это ничего. Я дам тебе бумагу и карандаш, и ты напишешь свое имя. Здорово придумано, как считаешь?
Молчание.
Он отхлебнул кофе, повел плечами и с удовольствием потянулся.
– Готов побиться об заклад, у тебя есть мама, которая скучает и плачет по своей пропавшей девочке. Если ты напишешь, как тебя зовут и где живешь, я позвоню ей, и она приедет.
Опять этот тихий плач.
Рамзи сделал еще глоток.
– Да, клянусь, твоя мамочка места себе не находит… Погоди-ка, может, ты слишком мала и не умеешь писать? Откуда мне знать? У меня нет детишек.
Ни звука.
– Ладно, потом решим, как быть. Выходи и поешь немного. Могу предложить овсяные хлопья и персик.
Только молоко обезжиренное, но по вкусу этого не скажешь. Правда, смотреть на него противно – синее и жидкое. Зато персик сладкий и спелый. Я съел целых четыре. Если бы знал, оставил бы тебе больше. Могу сделать тосты. Имеется еще клубничный джем. Давай выходи. Ты наверняка проголодалась. И послушай, малышка, я тебя не обижу. Вчера я принес тебя, умыл и покормил, верно? И сегодня утром пальцем тебя не тронул. Можешь мне довериться. Когда-то я был настоящим бойскаутом и теперь близко не подпущу того, кто бросил тебя в лесу. Если он вздумает забраться сюда, вышибу из него дух или пристрелю. Знаешь, мне не часто приходится разговаривать с ребятишками. У меня два племянника и три племянницы, но я вижусь с ними раз в год. Это дети моего брата. Прошлым Рождеством я научил девчонок играть в футбол. Любишь футбол?
Безмолвие.
Он вспомнил, как кричала и радовалась невестка Илейн, когда ее дочь поймала в зоне защиты поданный с десяти ярдов мяч.
– Я попытаюсь выбирать выражения. Но рассчитывай на меня. Если это чудовище посмеет подобраться к нам, он сильно пожалеет, что обидел тебя, обещаю. Пожалуйста, открой дверь. Солнце уже встало, и на лугу так хорошо. Хочешь посмотреть восход? Все небо в розовых, серых и оранжевых полосах. Еще несколько минут, и сама увидишь.
Замок щелкнул. Дверь чуть приоткрылась. Девочка стояла на пороге. Рубашка доходила до пят и едва не спадала с плеч.
