— Повезло, что я оказался рядом, — добавил он и направился к ней.
Шагов она не слышала и слегка подняв голову видела, что… у ее собеседника не было ног. Он не шел, а летел. Парил как те самые тени, от которых она пыталась отбиться у входа в эту пещеру. Но он был другим. В нем не чувствовалось агрессии, его лицо она с легкостью смогла различить даже в таком тусклом свечении, которое отбрасывал во все стороны этого мрачного чертога блекло-синеватый шар.
Ее пристальное внимание к недостающим частям тела сразу нашло ответ у незнакомца, все ближе подлетавшего к ней.
— Не бойся, — сказал он все тем же спокойным и тихим голосом. — Я не такой как они. Мне удалось избежать участи тех несчастных, которых ты видела на поверхности.
— Поверхности? Мы глубоко под землей?
— Достаточно, чтобы быть в безопасности.
— Ты их тоже боишься?
Она едва заметно пожал плечами.
— Не то чтобы, но лишний раз не хочу видеть их. Среди них много моих друзей. Правда. Теперь они вряд ли это помнят. В основном их разум перестал подчинятся им и все что теперь интересует каждого из тех, что напали на тебя — это человеческая кровь. Сда редко заглядывают живые, поэтому такой лакомый кусочек не мог не привлечь внимания.
Он наклонился к ней и прикоснулся своей ледяной рукой к ее вспотевшему и горячему лбу.
— Ты истощена и очень голодна. Когда ты последний раз плотно ела?
Лориэль промолчала.
— Видимо очень давно, — ответил за нее незнакомец.
— Ты поможешь мне. У меня совсем ничего не осталось из провианта. Последнее что было закончилось еще два дня назад.
— Как же тебе удавалось все это время идти?
— Меня многому научили в пустыне. Будь я прежней, мой организм давно бы сдался.
— Пустыня? — повторила тень. — Ранкар? Не может быть.
— Это правда.
Незнакомец отошел от своей новой гостьи и умчался куда-то вдаль. Тьма скрыла его и даже свет магического шара не смог указать направление его движения. Вернулся он только спустя несколько минут, держа в руке свиток с картой, на которой причудливыми узорами с вполне приличной точностью была воспроизведена вся земля этого мира. Тень развернула свиток, внимательно осмотрела его и вскоре скрутила обратно. Лицо его изменилось очень сильно, хотя вскоре ему пришлось изменить ее на прежнее безразличие, которой осталось висеть до конца их разговора.
— Видно страсть заходить в далекие края у тебя в крови?
— Не по своей воле я там оказалась.
— Ах, судьба. Я же забыл, — иронично отозвалась тень. — Эта вездесущая старуха, строптивая невеста, любящая все делать по-своему. Как мне это знакомо.
— Я не понимаю.
— И не стоит понимать — сказал незнакомец. — Иногда отсутствие понимания чего-то дает гораздо больше пользы, чем владение всеми знаниями мира. Становится очень скучно.
— Разве это возможно? Знать все.
— Конечно. Если жить очень долго. Я в этом мире задержался на очень продолжительный срок.
Он оттянул край губы и улыбнулся.
— Я хочу есть.
— К сожалению ты одна со своей проблемой. Тут я ничем не могу тебе помочь.
— Но ты ведь спас меня. Втащил меня в безопасное место, до того, как эти твари могли загрызть меня.
— Если бы ты не наделала столько шума, быть может я даже и не услышал тебя. Вот тогда бы ты и присоединилась ко мне, но уже в ином качестве. Хотя, судя по твоему состоянию и этот момент не за горами.
Лориэль глубоко вдохнула. В груди больно закололо, и она схватилась за нывшее место рукой.
— Уж извини, — сказала тень, — пришлось тащить тебя как есть, чтобы успеть вырвать из лап этих горгулий.
— Они ведь не живые, правда? Я видела, как моя рука проходила сквозь них, когда я пыталась отогнать их от себя.
Незнакомец воспарил к потолку своей пещеры и стал быстро кружить над головой женщины.
— Жизнь весьма расплывчатое понятие. Многие умирают едва родившись. А в землю попадают только спустя многие десятилетия. Уметь жить не так просто, чаще всего мы просто существуем. Вот они, да, они существуют. Живут ли? Нет. Скорее их существование обусловлено тем, что в старые времена они были приговорены вести такой образ жизни до скончания времен. Именно образ, но никак не жизнь. Разума у них нет, есть лишь общие инстинкты. Как у животных. Потребности, но не желания. Они безвольны в своих поступках и так же как насекомые подчинены одному единому разуму, контролирующему все их поведение.
Тень опустилась возле ослабевшей женщины и провела рукой вдоль всего тела.
— Ты уже почти на пороге в новую жизнь, женщина.
— Я умираю?
— Смерть не есть конец. Не стоит заострять внимание на этом.
— Помоги мне, — молила его Лориэль. — Я должна отыскать своего сына. Своего любимого сына. Единственное, что еще ценно для меня в этом мире.
Тень молчала.
— Я столько прошла. Столько перетерпела, вынесла такие испытания, которые для многих закончились бы смертью. Родила от существа, для которого была лишь рабыней, но смогла подняться в его глазах до жены, а потом и королевы. Я не могу умереть вот так, не выполнив самого главного в своей жизни. Не могу! Слышишь меня, тень? НЕ-МО-ГУ.
— Перед смертью все равны. И короли с королевами лежат в одной земле с рабами. Это и есть справедливость всемирного масштаба. Кем бы ты не был, рано или поздно все мы превращаемся в небольшую горку пепла и пыли, в котором не видно ни нашего прошлого, ни уж тем более будущего.
— Но ты ведь не умер. Ты ведь здесь. Рядом со мной. Ты все еще жив! — не сдавалась женщина, все сильнее ощущая, как тепло покидает ее тело.
— Моя жизнь не более чем мираж, такая же обманчивая и такая же не прочная.
Он поднял ее руку и провел через себя. Ладонь женщины прошла насквозь и не ощутила ровным счетом ничего кроме холода. И ей все стало понятно. Неизбежность пришла к ней.
— Но я хочу увидеть своего сына.
— Увидишь, — сказала тень. — Но не сейчас, а чуть позже, когда все мы соединимся в одном месте.
— Нет! Я хочу в этом мире, хочу видеть его лицо, ощущать тепло его рук, чувствовать дыхание и биение сердца внутри тела. Все что ты предлагаешь меня не устраивает.
— Такова жизнь, — холодно ответил незнакомец.
— Я если я буду такой как ты? — вдруг спросила она чем оттолкнула от себя призрака.
— Ты не понимаешь, чего просишь.
Он на секунду замолчал, отлетев немного назад, но вскоре вернулся, держа в руках свой бледный шар в одной из рук.
— Ты будешь такой же. Не будет жизни внутри тебя, огонь перестанет гореть в твоем сердце и все чем тебе останется довольствоваться, так это мерзком наблюдением за миром вокруг без права участвовать в нем. Это хуже смерти, просто поверь мне.
