И вот, почти пятнадцать лет спустя, со здоровым сердцем и целыми ногами я вновь прибываю в «Таинства», что находятся неподалеку от лондонского Ковент-Гардена, готовый перепугаться до смерти. После жутковатых историй Николы Пейн и Жаки Пул и «страшных» выходных с ведьмами я хочу напомнить себе о «приятной стороне» сеансов. Впрочем, мне могут предречь какую-нибудь страшную смерть, и не факт, что меня ожидает веселье.
Я помню, как Мэтью, хозяин «Таинств», рассказывал о Говарде, всемирно известном хироманте. Он не совсем медиум, поскольку читает судьбу «по науке». Также он, как рассказал Мэтью, до смерти перепугал нескольких бандитов из Ист-Энда, потому что догадался о роде их деятельности, бросив всего лишь один взгляд на их руки. Заходя в магазин, я размышляю, были ли на них пятна крови. Я беру у Мэтью кассету «Таинств», чтобы Говард мог зафиксировать на ней мое будущее, написанное на ладони, и поднимаюсь по лестнице в комнаты медиумов.
Я ожидаю в маленьком фойе возле кабинета Говарда (тот еще не закончил предыдущий сеанс), и у меня есть время вспомнить все, что мне удалось узнать о хиромантии, искусстве чтения по ладони. Главное его достоинство, разумеется, осязаемость. В отличие от способностей Элис, основанных на связях с бестелесным духом-проводником, загадочные линии на моей ладони что-то значат. Конечно, это лишь морщинки от постоянного сжимания и разжимания пальцев, но ведь они уже есть, когда мы рождаемся. Должно быть, это означает, что в них заложен божественный смысл. Пещерные люди рисовали руки на стенах своих подземных убежищ, и даже Библия признает важность ладоней. «Он полагает печать на руку каждого человека, чтобы все люди знали дело Его», — гласит Книга Иова[25]. Юлий Цезарь судил о своих людях по рисунку ладоней. Полагаю, Брут постоянно носил перчатки. Чтение по ладоням было с энтузиазмом отвергнуто церковью, которая утверждала, что оно для почитателей дьявола. Все, кто выражал интерес к «темному искусству», заслуживали сурового наказания, иногда даже смерти.
Оказывается, хиромантия — сложна и требует немалых умений; она сочетает в себе интуицию и понимание того, что означают различные формы и контуры на ладони. Важна не только линия жизни, но и форма руки. В книге Сары Фентон «Хиромантия для начинающих» сказано: если кончик большого пальца отклоняется назад, то у человека есть способности к актерскому мастерству, а если же «внешнее ребро ладони пухлое и изогнутое, то запас терпения у этого человека невелик и он может быть словесно или физически агрессивен». У меня же маленькая, продолговатая рука с круглым наростом на правом суставе, и это означает, что у меня есть привычка издеваться над людьми…
Говард, австралиец лет сорока с небольшим пивным животом, открывает дверь в свой кабинет, и наружу выскальзывают две женщины. Я захожу, сажусь напротив него и помещаю руки на стол, вытягивая ладони так, как он просит. На его столе — самая выдающаяся коллекция луп, которую я когда-либо видел. Среди них даже есть лупа размером с мою руку. Надеюсь, он не станет испытывать на мне все. Конечно же, не станет. Он лишь изредка пользуется самой маленькой.
Для начала Говард сообщает, что правая рука у меня активна, а левая — пассивна. Он говорит, что левая ладонь демонстрирует карту жизни, с которой мы рождены, правая же показывает то, как мы адаптировались и изменились, поэтому линии на ней могут меняться и после рождения. Мне нравится эта идея. Боги определили курс нашей жизни и изобразили карту всех развилок на наших ладонях, но все же в нашей воле обрести контроль за ходом собственной жизни и изменить ее курс. Тут и свобода воли, и судьба сплетаются воедино.
Мне нравится наш сеанс, потому что Говард тешит мое самолюбие. Вглядываясь в маленькую лупу, он говорит, что линия ума у меня ясная, четкая и самая длинная из тех, что он видел. Очевидно, она у меня, как у Эйнштейна, и все эти годы я готовился открыть что-то великое.
Оказывается, я блокирую 25 % своих коммуникационных способностей. А еще я довольно-таки ушлый, «в силу изогнутости пальцев». У меня отличная иммунная система, красивые ногти и приятный характер. Говард рассказывает все это, оглядывая мою руку с такой осторожностью, словно это заряженная бомба.
Мне нравится Говард. Мне очень нравится Говард. Я чувствую себя так, будто я самый замечательный на свете человек. К счастью, он меняет тему, не то моя голова лопнула бы от всех этих комплиментов. Но это не помогает. Говард продолжает меня нахваливать.
Он возвращается к линии ума, потому что именно она больше всего привлекает хироманта.
— Вот что самое поразительное в вашей руке. Линия ума удивительно длинная, и это означает, что в карьере вам повезет, — поясняет он.
Хиромант также упоминает холм Венеры, выступающую часть ладони рядом с большим пальцем, и сообщает, что я фонтанирую идеями по утрам и могу быть практичным и отвлеченным после обеда.
Также у меня есть пятно, символизирующее большую отзывчивость и понимание по отношению к людям. А одна из линий говорит, что умерший родственник ищет способ связаться со мной.
— Я был на волосок от гибели в Австралии и думаю, что тогда кто-то, должно быть, пытался со мной связаться, — уверяет хиромант.
А затем, как айсберг, надвигающийся на непотопляемый корабль, на горизонте показывается тема моих отношений. Снаружи они кажутся стабильными, но если копнуть глубже, вскрывается много интересных вещей.
— В вашей жизни грядут перемены. Ваши отношения либо движутся к завершению, либо вы только-только их начинаете. Ваша жизнь циклична — каждые семь лет начинается новый цикл, — говорит Говард.
Он спрашивает, состою ли я в отношениях, и я отвечаю утвердительно. Удивительно, что моя ладонь не открыла ему такую незначительную подробность. Он говорит, что у нас нет духовной связи и я слишком занят на работе. У меня просто не хватает времени на партнершу.
— Как долго вы вместе? — спрашивает Говард.
— Семь лет.
Я не уверен, что именно сказал Говард, но это подозрительно напоминало «Боже». Напряженный момент. Я только что указал хироманту золотую жилу. Моя жизнь меняется каждые семь лет, впереди грядут перемены, а я как раз уже семь лет встречаюсь с девушкой. Бинго! Говард нашел полезную информацию и использует ее для нагнетания атмосферы, что меня порядком раздражает.
Он вновь устремляет взгляд на мою ладонь и стирает пот со лба.
— Здесь нет ничего особенно плохого. Единственная проблема, которую я вижу, во внешнем влиянии, — сообщает он, наклоняясь еще ближе к моей руке, так, словно хочет ее обнюхать. — Вы должны оказаться в нужном месте в нужное время. Возможно, вам предложат заключить контракт. Возможно, вы встретите кого-нибудь, — продолжает хиромант.
Говард смотрит мне в глаза и опускает палец на кнопку магнитофона, нажимая «стоп». Наверное, он забыл, что я тоже записываю наш разговор.
— Ваша девушка когда-нибудь услышит эту запись? — с нажимом спрашивает он.
— Нет, — уверяю его я.
