Первый воздушный бой между советскими и финскими истребителями состоялся уже через день. В нем приняли участие четыре «хаука» во главе с Бергом и два И-16 под командованием Цоколаева, к которым вскоре присоединился «ишачок» Василия Голубева (его пара взлетала с аэродрома под артиллерийским обстрелом, и ведомый Дмитрий Татаренко вынужден был прекратить разбег из-за разрыва снаряда перед самолетом). В район боя Голубев подоспел как раз вовремя, когда «хауки» зажали в клещи истребители И-16, и Берг уже открыл огонь по отставшему самолету лейтенанта Творогова. Заградительные очереди вынудили Берга прекратить стрельбу, а затем Голубев резким разворотом вышел на позицию для атаки. Позднее он вспоминал: «Сближаюсь на сто метров — моя любимая дистанция, только выходить из нее тяжело — и даю точную очередь по мотору и кабине «спитфайра». Вижу, как разрывные пули рвут обшивку самолета и остекление фонаря кабины, «спитфайр» переворачивается и падает рядом с нашим миноносцем». Так бесславно закончилась карьера капитана Пааво Берга. Его ведомый поспешно покинул поле боя, а еще через некоторое время, получив изрядные порции свинца, удрали на большой скорости и остальные два «хаука».
Самолеты противника советские летчики опознали как «спитфайры», и в этом есть какая-то загадка, поскольку по официальным источникам истребители этого типа на вооружении финских ВВС не состояли. Конечно, в условиях скоротечных воздушных боев пилоты нередко путали силуэты вражеских самолетов (к тому же в начале войны малоизвестных), но Голубев и после войны настаивал на том, что это были именно «спитфайры». Кроме того, доклады о встречах в воздухе с финскими «спитфайрами» поступали и от других советских летчиков.
Жажда реванша финскими летчиками привела вскоре к очередному воздушному бою, который произошел 5 ноября и опять закончился для них явным поражением. Вновь предоставим слово Василию Голубеву: «А вскоре пять «спитфайров» вызвали нас на бой — такое иногда бывало в годы войны. Вызов мы приняли и, предварительно обговорив план сражения, взлетели двумя парами. Противник ходил двумя группами — три и два, все на одной высоте.
Я покачал им крыльями, они ответили. Значит, мы правильно догадались — им нужен бой-реванш. Наши две пары разделились, и враги, вероятно, ликовали: считали, что теперь-то нам придет конец. Но просчитались. Все вместе они бросились на нас с Татаренко и начали преследование. Пулеметные трассы «спитфайров» проходили очень близко от нас: на каждом истребителе врага по восемь пулеметов «Браунинг».
Вижу пару Васильева впереди и выше. Мы незаметно для врага тянем его в нужном направлении — под пару Васильева. И тут ловушка захлопывается. Васильев с Байсултановым пикируют и почти в упор расстреливают двух «спитфайров». И как поется в песне, «пенистые волны моря проглотили их в один миг».
Остальным трем истребителям уже не до боя: они ищут путь к спасению. Но Татаренко ловит одного их них в прицел. Пулеметная очередь, самолет врага завертелся в нисходящей «бочке». Вот-вот и он упадет. Но над самой водой летчик все же вывел его в горизонтальный полет. Остальные два, шарахаясь из стороны в сторону, уходят к своим островам».
В октябре 1944 года, когда Финляндия уже разорвала отношения с фашистской Германией, полк Василия Голубева перебазировался на финский аэродром Мальме, и там советский летчик встретился с финским майором, бывшим участником этих боев. В личной беседе тот ему рассказал, что только 2 ноября его эскадрилья потеряла целых три истребителя — один из них был сбит в воздушном бою, а два разбились на обратном пути. 5 ноября финны лишились еще трех самолетов. В итоге из 9 финских истребителей было потеряно 6, что послужило причиной расформирования эскадрильи. Ее личный состав разбросали по разным подразделениям.
Любопытно, что в журнале «Авиамастер» (1/2003 г.) была помещена статья «Особая группа Ханко», посвященная именно этим двум боям и написанная Андреем Диковым и Карлом-Фредериком Геустом, т. е. представителями обеих в прошлом воевавших между собой государств. Редкий пример сотрудничества, но, к сожалению, не очень удачный. Вечное противоречие между Востоком и Западом приводит к тому, что Запад не желает признавать даже очевидных поражений. Поэтому финские историки признали потерю всего двух истребителей и, в свою очередь, предложили другую версию воздушных боев, и даже дополнили ее схемой полета своих самолетов, т. е. напустили как можно больше туману. Однако в этом случае возникает вопрос, почему финскую эскадрилью, потерявшую только два самолета (кстати, записанных во время войны, как сбитых зенитной артиллерией), вывели из боевых действий и расформировали? Эпизод встречи Голубева с финским майором в статье не упомянут — либо авторы не дочитали мемуары Голубева до конца, либо он был намеренно опущен, поскольку не вписывался в «официальную финскую версию» событий.
В последние месяцы 1941 года 13-й ИАП понес большие потери при обороне Дороги жизни через Ладожское озеро. Частично в этом были виноваты немецкие «охотники» из JG 54, летавшие на Bf 109F. Например, в начале декабря полк потерял двух летчиков, сбитых из-за собственной невнимательности. 7 декабря четверка И-16, находясь в невыгодной позиции под облаками, была атакована «охотниками» по пути домой. Двое пилотов были ранены, а один погиб, врезавшись вместе с самолетом в землю. С другой стороны, сказалось тактически неграмотное ведение боев руководством полка. Только 1 января 13-й ИАП лишился пяти летчиков, выбывших из строя по ранению, 3 истребителя сгорели и 7 были повреждены. Это переполнило чашу терпения вышестоящего начальства, и командный состав полка был полностью сменен. Голубев, как опытный боец, получил должность командира эскадрильи. С этого момента он мог без помех претворять в жизнь собственные тактические идеи и боевые порядки. Все И-16 стали летать парами, эшелонированными по высоте. Атаки противника он предлагал проводить на встречных курсах. Все боевые задания тщательно разбирались на предполетном инструктаже. Результаты сказались быстро — его 3-я эскадрилья стала лучшей в полку.
Некоторое время Голубева занимала тактика действий немецких «охотников». Поклявшись первым уничтожить вместе со своим подразделением «мессершмитты», он вскоре пришел к выводу, что немцы, как правило, атакуют либо невнимательных пилотов, либо группы самолетов, возвращающиеся с боевого задания без боеприпасов. Особое внимание они уделяли отставшим от строя и поврежденным «подранкам».
12 марта 1942 года он и воспользовался этим обстоятельством, когда группа И-16 возвращалась на аэродром после штурмовки железнодорожной станции. Полностью сохранив боезапас, Голубев на обратном пути покинул строй и имитировал полет поврежденного самолета. Через некоторое время на горизонте появились две черные точки — два «мессершмитта», заметив отставший истребитель, на форсаже бросились за ним вдогонку. Когда «охотники» приблизились на дистанцию около 1000 метров, «поврежденный» И-16 вдруг круто развернулся навстречу противнику. Голубев вспоминал: «Вот когда пригодились десятки вариантов и расчетов на такой маневр! Заканчиваю разворот на высоте около пятисот метров, противник намного ниже меня. Он такого маневра не ждал и оказался в лобовой атаке. Оба «мессера», задрав желтые носы, пошли на меня, видимо считая, что я без боезапаса и делаю ложную атаку. Темные трассы от двух Bf 109F точно тянутся к моему мотору. В прицеле ведущий «охотник», дистанция примерно 500 метров, полторы секунды осталось на все, пусть даже на жизнь. Три огненные трассы молнией пронизали огненное тело «мессершмитта», мелькнувшее ниже меня метрах в пяти…»
