— Помнишь, сколько раньше приходилось стоять в очереди, только чтобы попасть на территорию храма? — сказал Вэн Джерину. — Теперь все иначе.
— Возможно, когда-нибудь все вернется, — ответил, опередив Джерина, евнух. — Славная весть о возрождении храма Байтона широко разлетелась по северным землям, но нынче время такое смутное, что мало кто рискует отправиться в путь. Путешествовать сейчас не так безопасно, как раньше.
— Знаю, — отозвался Джерин. — Я делаю все возможное, чтобы хотя бы в моих землях путники были ограждены от разбоя, но все же этого недостаточно, надо признать. Бесчинства грабителей мешают торговле, а борьба с ними чревата издержками.
Вместе со своими спутниками он последовал за евнухом в святилище Байтона. Как и всегда, древнее изваяние прозорливого бога приковало к себе его взгляд, несмотря на все великолепие внутреннего убранства храма. Если бы у Орена был выбор, он, несомненно, убрал бы эту дань прошлому и заменил бы ее на что-нибудь современное его эпохе. То, что он этого не сделал, свидетельствовало о том, что то ли какой-то священник Байтона, то ли тогдашняя Сивилла, то ли сам бог не оставили элабонскому императору подобной возможности.
Изваяние, если только можно было его так называть, представляло собой почти необработанный базальтовый столб. Единственным, что указывало на то, что это не просто столб, были торчащий из его средней части фаллос и пара глаз, нацарапанных на каменной поверхности в паре ладоней от верхнего края. Джерин внимательно посмотрел в эти глаза. На какой-то миг они показались ему коричневыми, живыми, человеческими, вернее, божественными. Но стоило ему моргнуть, как они вновь превратились в обычные метки на камне.
Вместе с сыном, другом и вассалами Рикольфа он сел на переднюю из ряда скамей храма, уставившись на крошечные кубики мозаичного пола, и стал молиться, чтобы прозорливый бог указал ему верный путь. Когда он поднял глаза, евнух сказал:
— А теперь я провожу вас к Сивилле. Прошу всех неукоснительно следовать за мной…
Черная расселина в оголенном куске скалы вела к бесчисленным пещерам, расположенным под святилищем Байтона. Широко раскрыв глаза, Дарен принялся спускаться под землю бок о бок с отцом по выбитым в камне ступеням. У Джерина сильно колотилось сердце, хотя он уже не раз проделывал этот путь. Позади него что-то нервически бормотали Вачо и Хилмик.
Интересно, думал он, кого служители Байтона взяли на роль Сивиллы вместо Силэтр. Когда бог-провидец возродил свое святилище, он также захотел вернуть и Силэтр. Джерин не стал (да и как он мог?) ему препятствовать, однако Силэтр умолила Байтона позволить ей продолжать жить той новой жизнью, которую она для себя открыла, и бог, к огромному облегчению и радости Лиса, внял ее просьбе. Теперь Байтон вещал через кого-то другого.
Воздух в подземелье был свежим, прохладным и влажным. Там даже потягивало легким ветерком. Джерину, с его тягой к знаниям, очень хотелось понять, как именно он циркулирует. Священник нес факел, да и на стенах тоже были развешаны факелы — через определенные интервалы. В их дрожащем свете пляшущие тени людей казались странными, а порой даже пугающими.
А еще этот свет периодически выхватывал из темноты блестящие кусочки кристаллов, вкрапленных в грубые стены подземного хода. Они были то белыми, то оранжевыми, то красными, словно кровь. Кроме того, по бокам то и дело попадались проемы, ведущие в ответвления от главного коридора. Одни были открыты, другие — замурованы кирпичом и для вящей надежности покрыты текстами могущественных заклинаний.
Показав на один из таких закрытых проходов, Джерин спросил:
— А что, там, за этими колдовскими преградами, все еще прячутся упыри?
— Мы так думаем, — ответил священник. Его бесполый голос стал встревоженным, тихим. — Эти защитные заклинания, во всяком случае, остались нетронутыми с тех пор, как их наложил Байтон. Никто из нас не проникал туда и не проверял, что там есть, да и сами чудовища, кстати, не пытались вернуться на землю.
— Ох уж эти жуткие твари. — Раткис Бронзолитейщик сделал рукой знак, отгоняющий зло. — Наверху, на земле, они приносили нам одни беды.
«А я так и не дождался благодарности и хвалы за то, что хитростью заставил богов изгнать их обратно, — подумал Джерин. — И вряд ли дождусь».
Но тут Раткис высказал мысль, которая раньше не приходила ему в голову:
— Интересно, а у них там, внизу, тоже есть свои боги?
На этот раз Джерин сам сложил пальцы, отгоняя злую напасть. Некоторые из чудовищ, хотя и не все, были вполне умны и сообразительны, чтобы выдумать себе богов или заставить тех богов, что уже обитали в подземелье, обратить на себя внимание. Философы постоянно спорят на тему, как возникает связь между богами и людьми (или даже между богами и не совсем людьми), но ни к чему внятному не приходят. Однако в чем-чем, а в одном Лис был точно уверен: ему не хотелось бы встретиться с божествами, которые, возможно, живут сейчас здесь — в этом кромешном мраке.
— Интересно, что бы подумали Джеродж и Тарма, если бы мы когда-нибудь привели их сюда? — сказал Дарен, шагая по каменному полу, отшлифованному шарканьем бесчисленных подошв.
— Еще один хороший вопрос, — отозвался Джерин.
Он хотел было добавить, что не желает отвечать на него. Если чудовища, живущие в Лисьей крепости, начнут, взрослея, доставлять неприятности, возможно, у него не останется другого выбора, как убить их или отправить обратно сюда, к их сородичам, вновь ставшим узниками непроглядного мрака.
Проход, извиваясь, уходил все глубже вниз — сквозь живой камень. В большинстве случаев Джерин воспринимал этот эпитет лишь как поэтический оборот. Однако теперь, в глубине подземелья, каменные стены пещер и вправду казались живыми, словно они смутно ощущали не только его присутствие, но и свое назначение — охранять его от чудовищ, затаившихся в еще более глубоких подземных пустотах.
И эти стены во время землетрясения, освободившего монстров, наверное, извивались и дергались, словно живые существа. Джерин попытался представить, что тут творилось, когда земля затряслась. И был рад, что ему не довелось познать это. Они с Вэном обратились к Силэтр (чье имя, конечно, знать тогда не знали) меньше чем за день до того, как подземные толчки всколыхнули все северные территории.
Пятно света, забрезжившее впереди, сказало путникам, что они приближаются ко входу в обитель Сивиллы. Священнослужитель спросил:
— Вы предпочитаете, чтобы я ушел и вы могли задать свой вопрос без посторонних?
Это означало, что ему нужно дополнительно заплатить. Когда никто не проявил даже подобия такого желания, евнух пожал плечами и повел просителей в подземную залу.
Где свет факелов отражался от великолепного трона, который казался высеченным из одной гигантской жемчужины. На нем сидела девушка, облаченная в простое белое льняное платье. Она явно принадлежала к народу, издревле населявшему северные земли, чьи потомки все еще обитали близ Айкоса. Причем, судя по ее внешности, она вполне могла быть родственницей Силэтр.
