Лилька бросилась ее утешать:
— Ну мама, мамочка, не плачь, пожалуйста, я прошу тебя, не будем ссориться… Я знаю, как обязана всем, что у меня есть, тебе, вижу, как трудно добываются деньги, но и ты меня пойми…
— Престиж… — сквозь рыдания произнесла мать, — ты знаешь, что означает это модное словечко? Ты еще заслужи, заработай свой престиж… Думаешь, мне, научному сотруднику, престижно таскать тюки с турецким и китайским товаром!
— Я ведь тоже кое-что зарабатываю — и стипендия, и разовые выходы в спектаклях, а Леха в «Ростиксе» прирабатывает к стипендии, и родители помогают.
— Это пока он живет с ними, а как переедет сюда, так и перестанут помогать.
— Откуда ты знаешь? Ни разу их не видела, а уже все за них решила. Нельзя же так, — возражала Лиля.
Мать ничего не ответила — разговор прервал телефонный звонок. Звонила Танька, сказала, что у нее срочное дело.
Вечер был окончательно испорчен, и Лилька решила, хоть и позднее время, ехать к Ореховым сегодня же.
— Я к Таньке. Ненадолго, — бросила на ходу Лилька и вылетела из квартиры.
Срочное дело заключалось в Танькиной идее порекомендовать на свое место в клинику Леху. Она знала, что он — человек исполнительный, ответственный, быстро обучаемый.
Лилька обрадовалась, тут же стала звонить Алексею, договариваться, потом передала трубку Таньке.
— Почему ты решила бросить работу? — спросил Леха.
— Я тебе потом, при встрече расскажу. Не волнуйся, тут нет никакого подвоха. Главное — произвести впечатление на старшую сестру. От нее многое зависит. Завтра и начнем штурм, идет?
— Договорились, — ответил Леха. Потом Лиля быстренько пересказала свой разговор с матерью и грустно добавила:
— С твоими родителями наверняка такая проблема не возникла бы. Мою маму никак не уломать…
— А ты не при на рожон, пойди обходным путем, — посоветовала Танька.
— Да я уж и так, и эдак — ничего не хочет слышать, вынь да положь ей ЗАГС и желательно Мендельсона.
— Дуреха, все очень просто. Ты должна согласиться с мамой…
— Ну вот еще! — перебила ее Лилька.
— Да погоди ты! Скажи, что все понимаешь, и поэтому вы с Лехой решили снимать квартиру…
— На какие шиши? — снова перебила Лилька.
— Ты можешь выслушать меня или так и будешь перебивать?
— Ну, слушаю.
— Вот так и скажи: решили снять квартиру, комнату, не важно что. Поэтому все ваши деньги пойдут только на жилье, и вам придется голодать, перебиваться с хлеба на воду.
— Гениально! — воскликнула Лиля.
Все получилось, как и задумали подруги: Леху взяли на работу в клинику на Танькино место с условием, что он возьмет полставки без всяких льгот. Леху это вполне устраивало. Это была первая часть женского заговора.
Вторая часть превзошла все ожидания Лильки: когда она объявила матери, что Леха устроился на работу и теперь они станут снимать комнату, та всполошилась не на шутку:
— Да что я зверь какой, чтобы родную дочь из дому выставить? Для кого, спрашивается, я зарабатываю деньги, если ты собираешься голодать где-то там, на чужой квартире! Ладно уж, пусть переезжает, как-нибудь устроимся… если так приспичило… Только сначала я генеральную уборку проверну, чтобы все блестело и нам с тобой не позориться.
Лилька была на седьмом небе от радости, не знала, как благодарить мать, целовала ее, тискала, обнимала, чуть с ног не сбила.
— Мама, мамочка… — только и твердила она.
— Значит, сильно его любишь?
— Да, да…
— Тогда держи его в руках и не возводи на пьедестал.
— Вот и не надо никакой уборки, он ведь уже был у нас, все видел. А когда потребуется, сам как миленький сделает — он такой рукастый…
— Как знаешь, — улыбнулась мать.
…Через три дня Леха переехал к Лиле и вскоре так прижился и расположил к себе будущую тещу, что Лиля диву давалась.
С работой тоже все сладилось: он быстро вошел в курс дела, четко соблюдал распорядок, принятый в отделении и, главное, пришелся ко двору и старшей сестре, и всему медицинскому персоналу.
На четвертом Лехином дежурстве, около девяти часов вечера, когда в отделении все стихло и ничто не предвещало бурных событий, неожиданно в коридоре появился высокий моложавый блондин с красивой шевелюрой. Яркий пуловер обтягивал его стройную спортивную фигуру, которая не очень уверенно двигалась к столику дежурного медбрата. Алексей мгновенно понял, что мужчина пьян, встал, чтобы преградить ему путь.
— Вы куда? Посещения давно закончились.
— Таню позови… — произнес незнакомец, стараясь, как это обычно бывает у пьяных, четко выговаривать слова.
— Какую Таню? Вы понимаете, где находитесь? — начал закипать Леха.
— В Академии имени Сеченова, — все так же подчеркнуто выговаривая каждое слово, ответил блондин. — Мне нужна сестричка Таня… она сегодня дежурит, я знаю…
Леха наконец понял, кого ищет посетитель.
— Таня больше здесь не работает. Пожалуйста, покиньте отделение.
— А где она работает?
— Она нигде не работает, — теряя терпение, ответил Леха и снова повторил: — Прошу покинуть отделение.
— А ты кто? — не унимался незнакомец.
— Я медбрат, работаю здесь. Если вы сейчас же не уйдете, я вызову охранников.
Мужчины стояли друг против друга — один мощный, широкоплечий, другой — такого же роста, но по-мальчишески худой и длинношеий, совсем как молодой петушок.
— Плевал я на твоих охранников, они меня сами пропустили, они меня знают… я здесь лежал…
Только сейчас Леха узнал в посетителе больного из одноместной палаты и стал его терпеливо увещевать — все-таки бывший пациент клиники, мало ли что у него могло случиться:
— Но теперь вас выписали. Если появились какие-то проблемы, лучше прийти завтра днем к вашему лечащему врачу.
— Мне не нужен врач… я хочу поговорить с Таней. Дай мне ее телефон… Я утром уезжаю в экспедицию почти на полгода… у меня сериал… Мне нужен ее телефон.
— Да вы что, какой телефон? Откуда я вам его возьму?
— Она сказала, что ждет ребенка… Можешь ты это понять, медбрат?
Тут Леха позволил себе расслабиться, улыбнулся и спросил:
— Значит, Танька сказала, что ждет ребенка?
— Наконец до тебя дошло, — уже заплетающимся языком выговорил каскадер. — Какие же тупые медбраты в этой академии.
— Еще неизвестно, кто тупой, — обиделся Леха. — Неужели вы не поняли, что она пошутила? Она вообще у нас любит шутить, на КВН иной раз такое отмочит, что все падают.
