Я снова снарядил Альварадо и отправил его из нашего города [Мехико] шестого декабря 1523 года. Он взял с собой 120 всадников, а вместе с заводными лошадьми всего вышло 160 лошадей; с ними было 300 пехотинцев, 130 из которых – арбалетчики и аркебузиры.
Письма Кортеса к Карлу V, 1524 годГорячие теологические споры казались чем-то очень далеким от практических вопросов политики Новой Испании. Ибо Кортес снарядил новую замечательную экспедицию, которую возглавил блестящий, жестокий, непредсказуемый, восхитительный и бесстрашный Педро де Альварадо, эстремадурец из Бадахоса – ей предстояло выступить к перешейку Теуантепек, а затем в Гватемалу.
Какой бы далекой ни казалась Гватемала – эти испанцы были конкистадорами из Эстремадуры. В ноябре 1522 года Альварадо получил большую энкомьенду в болотистом Шочимилько, непосредственно к югу от Мехико-Теночтитлана, а затем еще одну в Тутутепеке, в Тласкале{308}. После взятия Мехико-Теночтитлана в августе 1521 года он выполнил для Кортеса несколько различных поручений – в Веракрусе, в связи с Кристобалем де Тапией, представителем короля (или бургосского епископа), посланного в декабре 1521 года в безуспешной попытке перехватить командование у Кортеса; затем в 1523 году в Пануко, когда ему пришлось разбираться с непредвиденным прибытием Франсиско де Гарая. Теперь же этот эстремадурец, человек сложный и как правило удачливый, хотел получить арену для собственных завоеваний.
Кортес всегда заботился о том, чтобы предоставлять своим близким друзьям возможности реализовать свои амбиции. С Альварадо он был особенно щедр, поскольку знал того со времен их детства, проведенного вместе в Эстремадуре, и потом на протяжении всего завоевания Мексики. Безоглядная доблесть Альварадо (который не щадил ни собственной жизни, ни жизней других) и его надменная гордость впечатляли Кортеса, который сам был благоразумен, осторожен, учтив и терпелив – так нас порой очаровывают наши противоположности.
Альварадо, которого туземные индейцы называли Тонатиу – «сын Солнца» (а иногда и просто «Солнце», «el Sol»), – за его светлые волосы, высокий рост, красивую внешность и голубые глаза, был наиболее популярной фигурой из множества храбрецов, имевшихся в армии Кортеса{309}. В декабре 1523 году Кортес поручил Альварадо задание – отправиться в Гватемалу и поглядеть, действительно ли там, как ему говорили, «множество богатых и прекрасных земель, населенных незнакомыми, не похожими на уже известные нам народами»{310}. Предположительно ему было также известно, что этот регион плодороден, что там произрастают хлопок и какао и что некогда именно оттуда произошли дикие предки таких культур, как маис, томаты, авокадо и батат. Диас дель Кастильо писал, что Кортес просил Альварадо «постараться склонить этих людей [население Гватемалы] к миру, не развязывая войны, и проповедовать им все, что касается нашей святой веры, при помощи переводчиков, которых он взял с собой»{311}. Пользуясь случаем, он тут же добавляет, что Альварадо был «очень хорошо сложен и подвижен, с приятными чертами лица и манерой держаться; и внешность, и речь его доставляли столько удовольствия, что казалось, будто он постоянно улыбается»{312}.
Он был превосходным наездником, любил богатую одежду и всегда носил на шее тонкую золотую цепочку, на которой висел драгоценный камень, а на пальце – кольцо с крупным бриллиантом. Отрицательными его чертами, по свидетельству Диаса дель Кастильо, было то, что он слишком много говорил и порою жульничал при игре в тотолок{313}. Другие впоследствии жаловались на его безразличие к чувствам индейцев, с которыми он обращался так, словно они недостойны даже презрения{314}. Несколько его солдат, участвовавших в экспедиции в Гватемалу, позднее свидетельствовали о его жестокости.
