* * *
Мы не спали и почти не ели – я стойко переносила все неудобства дальнего пути, лишь бы не раздражать мужа и побыстрее доехать до финско-русской границы. Уж не помню, в который раз я восхищалась работоспособностью мужа за рулем. Обычно про норвежцев говорят, что они рождаются с лыжами на ногах, а мой, скорее всего, родился с рулем в руках. Прямо на финском таможенном пункте мы тепло попрощались, я дождалась попутной машины и уже на ней продолжила свой путь.
Конечно, девочки ждали меня, но мое внезапное появление стало полной неожиданностью для них. Мы целовались, обнимались и несли всякую чушь, перебивая друг друга. Наша Спасительница очень хвалила их и даже всплакнула при расставании. Я долго благодарила ее, понимая что услуга, которую она мне оказала, неоценима и я буду должна ей всю оставшуюся жизнь.
Муж дал денег вобрез, поэтому я отдала ей лишь часть условленной суммы, пообещав выслать оставшиеся при первой возможности. Она не обиделась – даже тень сомнения не мелькнула в ее глазах. Мне было понятно, что ею двигало не желание сделать деньги на чужой беде, а нормальное человеческое милосердие – и вот эта ее милость, доброта, великодушие укрепили мою немного поколебавшуюся веру в вечные ценности.
В норвежском консульстве в детские паспорта вклеили шенгенские визы сроком действия на одну неделю, а годовое разрешение должны были оформить в полиции по месту проживания. Именно их мы прождали полтора года!
Муж позвонил и «порадовал», что мы опять переехали, теперь уже в большой дом и с нами по соседству будет жить семья его брата. В принципе, я ничего не имела против родственников мужа. Но проживание в опасной близости может напрочь испортить отношения, как это чуть не произошло, когда по соседству жила семья его сестры.
Каждый день кто-то из семейства заглядывал «к нам на огонек» перекусить, покурить, попить кофе и, заодно, попросить что-нибудь в долг: сигареты, молоко, хлеб, стиральный порошок, туалетную бумагу и т. д. Меня неприятно раздражала их бесхозяйственность и неискреннее дружелюбие – детей нарожали сами, а побираться уже два месяца бегают к нам – это, что – норма? Одвард сам злился этим постоянным приходам и, наверное, когда его терпение кончилось, «перевел стрелки на меня», сказав, что русская жадина злится и ругается, потому что они резко перестали ходить и отдалживаться. А теперь вот брат – «хрен редьки не слаще».
Как я не умоляла мужа отказаться от этой затеи, он все равно решил по-своему – легче глухого уговорить, чем переубедить Одварда. Его бы стойкость, да в нужном месте – цены бы мужику не было. Ладно, это все подождет, а сейчас нам нужно ехать на поезде до Хельсинки, оттуда лететь до Стокгольма и дальше в Норвегию.
Дети во все глаза смотрели за вагонное окно, удивляясь заграничной деревенской красоте и простоте. Я чувствовала, что они счастливы – едут с мамой к своему доброму папе. Мне бы их веры… хоть чуть-чуть.
* * *
Одвард встретил нас вместе с нашими друзьями и мы отправились домой обедать и распаковывать вещи. В новом доме для детей была отдельная спальня с купленой старой двухъярусной кроватью и небольшим платяным шкафом. Подружка по секрету сообщила, что Одвард пообещал им пять тысяч за помощь в переезде и за уборку. Я же сразу предупредила, что мой муж никогда не платит свои долги, а мне надоело еще в России вешать на себя долговые обязательства бывшего мужа – каждый должен отвечать сам за свои поступки и слова. Как ей было не обидно, но она согласилась, что у меня нет перед ними никаких обязательств.
Девочки мои в первый же день познакомились с соседскими мальчишками и девчонками и, хоть они не понимали друг друга, им было интересно и весело вместе. Я так хотела, чтобы мои дети хорошо адаптировались и на новом месте, и в новой стране, и в новой семье, что решила сразу купить им велосипеды и одежду, тем более, что детям предстояло идти в школу. Но благоверный заявил, что денег уже практически нет, то есть за десять дней потрачено стовосемьдесят тысяч, из которых мне выделили пятнадцать.
Я не стала слушать очередной бред-причитания мужа, потому что он всегда находил оправдания своему мотовству, а забрала детей и мы пошли покупать одежду на те деньги, которые у меня остались от поездки.
В Норвегии все дети, независимо от статуса родителей, ходят в школу только по месту проживания. Мы встретились с директором самой ближайшей и большой школы на триста человек, и девочки были зачислены в соответствующие классы, им были выданы бесплатные учебники, а для более продуктивного изучения нового языка им был найден русский учитель со знанием норвежского. Учебная программа была несложной и мои девочки успешно осваивали ее, удивляя учителей и меня, в том числе. Очень быстро уровень языка у них стал намного лучше, чем у меня.
Семья брата мужа жила буквально за стенкой и поэтому воле-неволей нам приходилось постоянно контактировать друг с другом. Их дети любили прибегать в гости каждый раз, когда я готовила обед. Смешные девчушки всегда интересовались, что я готовлю на этот раз. Мне импонировала их любознательность и такое откровенное желание попробовать мою стряпню, поэтому я заставляла их мыть руки и приглашала к столу покушать суп, или жаркое, или домашние котлетки с картофельным пюре.
Как я потом увидела, основной рацион питания родственников составляли всевозможные сладости, печенье, конфеты, шоколад, пепси, бутерброды с вареньем. Родители ничего не готовили, кроме блинов из полуфабрикатов, поэтому и у родителей и у детей восеми и девяти лет было страшное ожирение и не было даже навыка правильно держать ложку в руке. Как можно, любя своих детей, не заботиться о их здоровье и питании?
* * *
А муж продолжал штурмовать заоблачные вершины Большого Бизнеса теперь под флагом новой идеи по открытию акционерной фирмы, которая станет заниматься строительством дач «под ключ», включая все виды земельных работ. Он убедил двух своих знакомых: непреуспевающего фермера и бывшего шофера, стать акционерами и подписать в качестве уставного капитала, который дожен быть не менее ста тысяч, грузовик и трактор. Место третьего равноправного акционера было предложено мне.
Я же не прониклась грандиозностью планов и попросила не впутывать меня в мужскую игру, правил которой я не знаю. Я – простая беременная женщина, хочу спокойно родить и воспитывать ребенка.
Тогда Одвард и его компаньоны стали каждый день меня уговаривать, что это выгодный бизнес, что я ничем не рискую и в моих обязанностях будет только вести переговоры с русской фирмой. Муж огорченно вздыхал и говорил, что это наш единственный и последний шанс вырваться из нищеты и стать очень состоятельными людьми, что сам он не может работать легально или быть акционером, потому что на нем висят огромные долги, и как только налоговая зарегистрирует его доход, то автоматически включится счетчик инкассо и деньги уйдут к кредиторам.
Когда разные люди поддерживают одну идею, в нее начинаешь невольно верить. Я согласилась, тем более, что для меня это была пустая формальность – я только числилась, а муж сам должен решать все организационные вопросы, искать выгодные контракты, арендовать технику, проводить все виды земельных работ. Как говорится, флаг вам в руки, господа предприниматели, и победы на пустырях!
