Внезапно раздался визг тормозов, сопровождавший экстренную остановку поезда. Рамон сквозь горизонтальные прутья посмотрел в окно. Дремлющее состояние людей сменилось рокотом приглушенных голосов, когда почти все пассажиры заговорили одновременно, покидая поезд, чтобы поглядеть, что там случилось. Рамон наблюдал, как они, словно муравьи, высыпали из вагонов на песок пустыни. Вскоре температура внутри салона поднялась настолько, что Рамону, чтобы не изжариться заживо, пришлось присоединиться к остальным и отправиться глотать пыль под палящее солнце. Спускаясь, он заметил красивую европейскую женщину, пробиравшуюся сквозь толпу с неловкостью мула, попавшего в стадо элегантных замбаров[6]. Похожа на Элен, подумал он и предположил, что она может оказаться англичанкой. Она в нетерпении продвигалась к людям, сгрудившимся впереди. Ее лицо было искажено раздражением, но, тем не менее, сохраняло высокомерие, более уместное в былые годы колониальных отношений. На ней были белые брюки и высокие ботинки для верховой езды, не скрывавшие стройных ног и изящных форм.
Он улыбнулся ей, протягивая бутылку с водой.
— Не желаете немного воды? — спросил он на английском.
Она глянула на него из-под своей шляпы, больше похожей на пробковый шлем.
— Благодарю вас, — вздохнула она, принимая бутылку. — Что, черт побери, случилось? Поезд и так ушел с опозданием, а теперь нам придется задержаться еще бог знает насколько. В этой стране все происходит не так, как предполагается.
Рамон рассмеялся.
— Это Индия, — сказал он, оглядывая ее с ног до головы.
Она прищурила свои светло-голубые глаза и тоже окинула его оценивающим взглядом. Он в принципе мог быть индусом, но акцент делал такое предположение маловероятным.
— Анджела Томлинсон, — представилась она, протягивая руку и пристально глядя на него.
— Рамон Кампионе, — ответил он, принимая рукопожатие.
— Испанец?
— Чилиец.
— Это более экзотично. Боюсь, что я из Англии, — сообщила она улыбаясь. — Это не очень экзотично.
— Только для жителей Британии, — сказал он. Она засмеялась, вытирая рукой свое веснушчатое лицо. — Я лично считаю Англию весьма экзотической страной.
— Вы, должно быть, единственный, кто так думает. Разве я не счастливица, что нашла вас? — хихикнула она.
— Полагаю, что на рельсах оказалось животное или человек, — сообщил он, щурясь на солнце, но ничего не разглядев из-за множества индийцев, собравшихся поглазеть на то, что попало под поезд.
— Какой ужас. А это надолго? — спросила она, морща нос от отвращения.
— Почему вы так спешите?
— Мне уже сейчас следовало находиться в Биканере. Деловые встречи, знаете ли. Боюсь, что я слишком пунктуальна. Ненавижу, когда заставляю людей ждать.
— А чем вы занимаетесь?
— Отели. Я являюсь консультантом. Мы строим новый отель, а тот, в котором мне придется остановиться, подозреваю, окажется значительно менее привлекательным.
— Но бесконечно более очаровательным, — добавил он, представляя, что за чудовищную конструкцию создает ее компания.
Она кокетливо улыбнулась.
— Что привело вас в Биканер?
— Приливы и отливы, — ответил он.
Она посмотрела на него с удивлением.
— И это все?
— Это все.
Они поболтали еще, пока погибшую корову не оттащили с пути на песок, где ею тотчас занялись птицы и насекомые. Утомленные пассажиры медленно брели вдоль поезда и снова возвращались в удушливое пекло вагонов. Рамон последовал за Анджелой в ее вагон первого класса, и поезд снова пришел в движение. Первый класс не сильно отличался от переполненного вагона, в котором он ехал раньше, поскольку был так же наполнен запахом специй и Пылью. Здесь тоже было множество болтливых индийцев и стояла страшная жара. Анджела села у окна, пытаясь немного охладиться на ветру. Она закрыла глаза и подставила лицо встречному потоку воздуха. Странным образом она напоминала Рамону Элен, и он обнаружил, что думает о ней и о детях. Он был так далеко, что было трудно представить, что они теперь в Англии, проживают в Польперро, забыв о его существовании. Анджела отличалась такой же прямолинейностью, свойственной только англичанам, и он понял, что, несмотря на все свои усилия, скучает без Элен.
Анджела приехала слишком поздно и опоздала на встречу.
— Боже, меня повесят, колесуют и четвертуют, — жаловалась она, раздраженно теребя свои часы.
— Вы не сможете изменить время, так что оставьте свои часы в покое, — сказал Рамон, сопровождая ее сквозь плотную толпу людей и усаживая в запыленное такси, за рулем которого сидел морщинистый старикан с маленькой серой обезьянкой на плече, игравшей миниатюрными фигурками пластиковых божков, свисавших с зеркала.
— Я понимаю. Все это так на меня не похоже, — плакалась она.
— Послушайте, это ведь Индия. Они прекрасно знают, что поезд опоздал — здесь ничего вовремя не происходит. Вы проведете свою встречу завтра. Одной из многих причин того, что я не могу работать на других, является то, что я не могу позволить кому бы то ни было контролировать, как я провожу свое время, — сообщил он.
— Тогда вы счастливчик! — воскликнула Анджела.
— Почему бы вам не организовать собственное дело? — предложил он.
— Для этого я слишком ленива и безответственна.
— Иногда быть безответственным очень забавно.
— Да, — она вздохнула и заметила, что он пристально на нее смотрит. — Полагаю, что вы собираетесь пригласить меня немного выпить?
— Если вы не против.
— Думаю, что мне просто необходимо слегка расслабиться.
— Отлично.
— Давайте отправимся в мой «невероятно очаровательный» отель, — предложила она и рассмеялась.
— Хорошая мысль. Я еще не думал, где остановлюсь.
— Чтобы посмотреть на приливы и отливы?
— Точно.
— Ладно, дорогой, считай, что тебя прибило к моему берегу, — сказала она, переходя на «ты», и положила свою ладонь на его руку. — Доверься мне.
Занятия любовью с Анджелой напомнили Рамону о его жене и об Эстелле. Ее британский акцент вызвал у него ностальгические воспоминания о последних нескольких днях, проведенных с Элен и детьми, а запах ее тела и вкус кожи только усилил ощущение утраты Эстеллы в связи с тем обстоятельством, что Эстелла была бесконечно слаще. В результате он был разочарован. С таким же успехом он мог провести время с лошадью, поскольку она скакала на нем с азартом и выносливостью профессионального жокея. Получив удовольствие, она сползла с него и заснула в манере, присущей в большей степени мужчинам. Он посмотрел на ее белую рябоватую кожу, спутанные волосы и осознал, что не желает больше ни минуты оставаться в ее постели. Он встал, оделся и ушел, не оставив на прощание даже записки.
