– Ни на шаг. Я облазил весь Лондон, разве что в высшем свете не показывал тот рисунок, и – безрезультатно. Может, женщина затесалась в высшее общество, стала дамой полусвета, чьей-нибудь любовницей…
– Нет, мы же знаем, ребенок живет в трущобах. Вполне возможно, что Пул уже нашел их, и, если это так, да помогут им небеса.
– Да нет, вряд ли. Если мой информатор не врет, Пул собрался в Дербишир подговаривать тамошних ткачей напасть на Лоскоу-Корт.
– И когда это должно произойти?
– Девятого июня, через два дня. Нам бы лучше быть там.
– Но одиннадцатого я должен быть на маскараде у леди Уиллоуби.
– Знаешь, заварушка в Риели поважнее танцев. К тому же, если повезет, мы успеем разобраться там и вернуться обратно. Ты опоздаешь, но ведь бал длится до утра?
Да, надо ехать. Маркус выругался вслух и повернул коня в сторону Стенмор-хауса. Пора собираться в дорогу.
* * *
Минут двадцать, не меньше, Френсис и сэр Персиваль, вызвавшийся ее сопровождать, продирались сквозь толпу перед входом в дом Уиллоуби на Пиккадилли. Попав наконец внутрь и стоя в очереди, чтобы поздороваться с хозяевами, Френсис осмотрелась. Многие были в маскарадных костюмах и масках, узнать кого-либо было невозможно.
– В такой давке я еще не бывала, – прошептала она своему спутнику. – Не потеряй свою шляпу.
На голове сэра Персиваля, одетого под Наполеона Бонапарта, естественно, была треуголка.
– Смотри, как бы тебе не столкнуться с герцогом Веллингтоном, а то начнешь еще одну войну, – со смехом сказала Френсис, когда он заехал за ней в Коррингам-хаус.
– А тебя он примет за разбитную служанку и прикажет принести ему бренди, а потом захочет усадить к себе на колени. С чего тебе вздумалось так одеться? Весь вечер придется всех обслуживать.
– Ты думаешь, я не справлюсь?
– Ты с чем угодно справишься, моя дорогая.
Перси был истинным джентльменом, порядочным и внимательным, и Френсис иногда думала, как было бы хорошо, если бы она любила его и вышла за него замуж. Она порой удивлялась, почему о них с Перси не сплетничают. Наверное, не находят ничего интересного.
Другое дело – герцог Лоскоу, вот тут было чем поживиться. Человек-загадка, высокомерный и неприступный, вдовец, которому, несомненно, нужна жена. Кого он выберет? Френсис тряхнула головой – опять она думает о Маркусе, хотя решила ведь, что с ним покончено. Только как себя в этом убедить?
– Ну наконец, – проворчал Перси, когда они достигли верхней лестничной площадки, на которой стояли леди Уиллоуби и ее супруг.
– Графиня, как приятно вас видеть, – воскликнула леди Уиллоуби. – Я рада, что вы без маски, а то вас приняли бы за одну из моих служанок. Добрый вечер, сэр Персиваль.
Поздоровавшись со всем семейством, Френсис и Перси вошли в бальный зал и окунулись в какофонию звуков. Танцы еще не начались, музыканты настраивали инструменты под аккомпанемент громких голосов и взрывов смеха. Они смешались с толпой, здороваясь и переговариваясь со знакомыми, и Френсис то и дело ловила себя на том, что смотрит на дверь. Пришел ли Маркус?
Грянул оркестр, и Перси повел ее танцевать. Потом она танцевала с сэром Грэмом, потом с супругом миссис Батерворт… Это продолжалось часа полтора, пока Френсис не запросила пощады. Она сидела, разговаривая с Ричардом и Аугустой, когда падчерица со смехом воскликнула:
– Ты посмотри, кто пришел! В чем это он? Френсис повернулась и увидела Джеймса, одетого французским дворянином семнадцатого века, в бледно-голубом с желто-лимонным, с двумя юношами, одетыми так же. Заметив сестру и мачеху, Джеймс направился к ним.
– Мама, к вашим услугам, – весело проговорил он, с шиком взмахивая огромной шляпой с длинным пером.
– Ты великолепно выглядишь, Джеймс, – заметила Френсис, – только я удивляюсь, как это лорд Уиллоуби тебя пригласил.
– Да он не злопамятный. Вот о бедном Риели этого не скажешь, ему до конца семестра сидеть в четырех стенах.
– Откуда ты знаешь?
– Малышка мне сказала.
– Ты имеешь в виду леди Лавинию? Где ты ее видел?
– В Стенмор-хаусе, заезжал узнать, как там Риели. Она сказала, они возвращаются в Лоскоу-Корт.
– Когда? – Вопрос вырвался невольно.
– Не сегодня завтра. А герцог тебе разве не говорил?
– Нет, а почему он должен говорить? – Значит, сегодня его здесь не будет. Странное чувство облегчения нахлынуло на Френсис. Они больше не увидятся, не будет взаимных пикировок, часов, проведенных в молчании, когда она писала портрет. Сплетни улягутся, она вернется к прежней спокойной жизни.
Закончился гавот, начинался следующий танец. Френсис подняла голову. Джеймс стоял перед ней в поклоне, с улыбкой до ушей.
– Миледи, позволено ли мне будет пригласить вас на менуэт?
– Ну что за несносный мальчишка! – засмеялась Френсис.
– Может, я должен завоевать право танцевать с вами в поединке с вашими поклонниками?
– Нет-нет, не надо. – Она положила руку на сгиб его локтя и пошла на середину зала. – А это не покажется смешным твоим друзьям?
– Да они от зависти умирают, у них матери далеко не такие молодые и красивые.
– Как тебе не стыдно, Джеймс! Приберег бы свои комплименты для кого-то, кто их больше заслуживает.
– Никто их не заслуживает больше, чем ты, – сказал он серьезно. – Ты сама знаешь, я обожаю тебя.
– Да ну!
– Правда. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива, и если кто-нибудь причинил тебе огорчение, я пошлю ему вызов.
– Джеймс, ну что ты выдумываешь, кто, по-твоему, меня огорчил?
– Его светлость герцог Лоскоу.
– Его светлость? С чего ты решил?
– Маленькая птичка начирикала мне, что вы поссорились. И что ты очень переживаешь.
– И что ж это за птичка?
– Прямо так и скажу! Боже правый! Леди Лавиния! – воскликнул Джеймс, глядя куда-то за спину Френсис.
Френсис резко повернулась и увидела ведьму.
Она была вся в черном, в высокой островерхой шапке, пол-лица закрыто маской с длинным носом и острым подбородком. Видны были только веселые глаза и брови вразлет. Лавиния танцевала с Бенедиктом Уиллоуби.
– О господи, – выдохнула Френсис. – Как ты думаешь, отец знает, что она здесь?
– Сомневаюсь.
– Что делать? Он же может появиться в любой момент.
– Надеюсь, не появится. Но какой потрясающий костюм, а?
– Ты лучше подумай, что будет, если ее узнают. Она же еще даже в свет не выходила! Не хватало герцогу сплетен, так еще Лавиния добавит.
– Давай двигаться так, чтобы к концу танца оказаться рядом с ней и потом, загородив ее, уговорить уйти.
