Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Я смиренно опустил очи долу, давая возможность русской красавице в один миг превратиться в бешеную фурию.
– Ты, Пашенька, хоть понял, на кого сейчас наехал? Ты к кому в соучастники без стыда набиваешься? Ты думаешь, мне тя прям тут уделать трёх минут не хватит?!
– Окстить, старая! Я ж его не отнимаю, я ж о разумном разделении труда – ты свою долю всегда получишь, да и мне… Ой?
Первое «ой» скорее даже было удивлённым, хотя бабка врезала ему клюкой поперёк плоского носа неслабо. Все остальные «ой!» были уже естественной реакцией на болевые ощущения, а я впервые убедился, как способна защитить свою добычу скромная старушка, вооружённая проверенной палкой и твёрдой верой в победу. Обиженный на весь свет мясник-патологоанатом позорно бежал, даже не решаясь ругаться вслух…
– Благодарствуем. – Я счёл своим долгом поклониться раскрасневшейся защитнице.
Баба Фрося застенчиво отмахнулась:
– Уж ты Хозяйке-то не говори. Энто дела наши внутренние, ещё она сгоряча шарахнет чем ни есть по Павлушечке, а как потом городу без мясника? У него и лавка наилучшая, и товар свежий, и требухой, бывает, за сущие копейки делится…
О том, что в лавке торгуют исключительно человечиной, бабуля деликатно промолчала, а я не стал развивать тему, проехали. Да вскоре дошли и до арки, действительно, гораздо быстрее, чем когда я топал через весь центр. Что ж, надо изучать Оборотный город, чувствую, мне ещё не раз придётся бродить его узкими улочками и таинственными кварталами. Хотя если вдуматься, то не приведи господи…
* * *
Бес-охранник, увидев нас, выскочил навстречу из-под арки, бодренько отдал честь и, даже не слушая, зачем пришли, указал когтем:
– Вот тока-тока пару минут, как к той трубе отец Григорий направился. Уж очень упыри его на переговоры просили. Дескать, казаки, они к святым отцам шибко прислушиваются…
Ну, к православным батюшкам прислушиваемся, естественно! Однако грузинский священник, окормляющий здешнюю паству, никаким боком не относился к христианству. Более того, чертовщиной его так называемый храм был набит от фундамента до крыши, нечисть – она везде нечисть, без исключений и экивоков. У нас, казаков, с этим строго, мы цивилизованными комплексами не страдаем, а за издевательство над верой просто бьём…
Я ускорил шаг. Не хватало ещё, чтоб Прохор ввязался в религиозный диспут на эту тему, тогда единственное, что точно получит на руки отец Григорий, – это головы Мони и Шлёмы через ту же трубу! Слава тебе господи, до этого ещё не дошло. Но было максимально близко, я успел…
– А я тебе гаварю, сын мой, что, если Гасподь терпит Сатану, значит, у него есть на это прычина. Может, сваи планы, может, они так дагаварылись, может, и мы дагаварымся, э?
– Энто ты, нечисть поганая, со мной, с православным казаком, договариваться собрался?! Я те, гаду, покажу, хвост узлом завяжу да как дам взашей, тока дым из ушей!
– Давай без грубостей, тут женщина! – обернувшись на нас, рыкнул грузинский батюшка. – Сам навэрху храбрый такой, ты сюда вниз хады, са мной папробуй, э?!
Я молча взял его за узкие плечи и, невзирая на пылающий взор, просто передвинул на два шага с места переговоров. Потом прокашлялся, встал под трубой и прокричал:
– Прохор, не дури!
– Илюшенька… Ваше благородие, ты, что ли?
– Я, я, успокойся. И упырей вежливо отпусти, они тебе ничего плохого не сделали, даже наоборот, из трубы вытащили.
– Да пускай там сперва и тебя высвободят! – логично раздалось в ответ. Переживает, значит…
– Э-э, меня пусти, да! Ты маладой, красиво гаварить нэ умеешь, – опять влез отец Григорий. – Я сам в труба полезу, сам его зарэжу на месте, патаму что хачу! Такое дело, хачу, и всё, да!
– Давай энтого хача сюда, – почти ласково донеслось из трубы. – Ты, хлопчик, только мне подкинь его, а я уж за шкирман поймаю. Ох мы тут с ним пообщаемся, пообсудим российскую политику на Кавказе…
– Прохор! – строго прикрикнул я. – Ты мне тут брось самоуправство учинять! А ну быстренько спустил сюда Моню или Шлёму на выбор. Потом верёвку сбросишь и меня вытащишь, ясно?
Минута молчания. Ещё полминуты ожидания, тихие отзвуки детской считалочки сверху, невнятная матерщина, и из трубы со свистом вылетел бледный упырь, прямым попаданием сбив грозно пыхающего батюшку.
– Шлёма, ты? Цел ли?
– Девственность сохранил, хотя отстаивать пришлось крепко… – Под глазом поднимающегося с отца Григория упыря переливался фиолетовыми разводами знатный синяк. – Моню спаси, Иловайский! Он-то у нас потише будет, скромник, интеллигентских кровей, а ить твой казачина на него так орёт, что ни один мочевой пузырь не выдержит…
В тот же миг из трубы показался край крепкой толстой верёвки. Ну уж если под весом моего застрявшего денщика она не оборвалась, то уж меня выдержит и подавно.
– Не поминайте лихом, нелюди недобрые! Хозяйке мой земной поклон. – Я понадёжнее обмотал верёвкой руку аж до локтя. – Передайте, что завтра верну-у-усь…
Последнее слово смазалось в связи со скоростным подъёмом по трубе. Фактически меня вытащили из-под земли, как морковку! Я даже взлетел вверх едва ли не на сажень к звёздам и был подхвачен на крепкие руки моего заботливого денщика. В глазах верного Прохора стояли слёзы, тихушный Моня, переглянувшись со мной, под шумок сквозанул в трубу и был таков. Нам оставалось накрепко закрыть крышку люка, присыпать её землёй и размеренным шагом отправиться по ночи к своему полку. Впрочем, и до рассвета было уже не так далеко, пока шли – светало…
По пути я, зевая, рассказал старому казаку всё, что со мной там происходило, без утайки. За беса и бабку Фросю был похвален, за Вдовца едва не словил воспитательную затрещину, а в остальном всё нормально, всё как надо. Даже привет от Катеньки передал, хотя она вроде и не просила или просила? А, не это важно…
Когда добрались, уже вовсю пели петухи. Мы рухнули в солому на конюшне и без просыпу спали бы до обеда, если б не мой деятельный дядюшка. Усатый ординарец поднял меня за шиворот, рыча, как соседский Трезор, и потащил за собой. Что характерно, в сторону храпящего Прохора он даже не глянул, знал, зараза: его не вовремя разбуди – неделю фонарём при ясном дне светить будешь. А меня можно, я ж генеральский племянничек, уж надо мной-то поизмываться самое милое дело…
– Иловайский! Никак спишь, каналья?!
Я с трудом разлепил глаза и уставился на грозного дядю. Господи, ну как можно вот так орать ни свет ни заря, сейчас по-любому ещё одиннадцати нет. Веки смежились сами собой…
– Не спать, когда с тобой сам генерал разговаривает!
– Хр-р-хм-м… – Сладко причмокнув, я попытался поудобнее устроиться спиной на косяке. Дядюшкин голос долетал из далёкого ниоткуда…
– А ну-ка Прохора сюда! Пущай влепит от моего имени энтому гулёне пять плетей!
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
