— А я думаю, что Нью-Йорк как раз для нее, — произнесла женщина помоложе с набитым ртом. С трудом проглотив, она тут же взяла следующий бутерброд. — Все они там, в больших городах, сумасшедшие.
В разговор вступила еще одна пожилая женщина:
— Энни всегда была немного… странной для Локетта. Слишком… — Она подождала, пока Мод наполнит ее чашку чаем, и уселась на диван.
Слишком пылкой, подумал Грант. Слишком сексуальной для этой стаи ворон. Слишком умной и тонкой, чтобы продолжать жить там, где она явно «не ко двору».
— …не такой, как все, — наконец закончила она мысль.
Да, здешние кумушки фантазией не блещут, язвительно подумал Грант. Но в одном они, несомненно, правы: Энни не принадлежит этому городу, ей тесно в его рамках.
— Наверное, поэтому ей не удалось удержать ни одного из своих женихов.
Вороны дружно закивали, а Грант уже еле сдерживался.
Энни сидела на стуле с приклеенной улыбкой на губах, исподтишка поглядывая на часы. Она согласилась на это мероприятие только ради тети Мод и в память о своих родителях. Еще чуть-чуть, и она сможет отправиться в аэропорт, начав отсчет своей новой жизни.
Но даже эта почти осуществившаяся мечта больше не радовала ее. Ее вообще больше ничто не радовало с тех пор, как Грант безжалостно разбил ее сердце.
— Энни, детка, что ж тебе так не везет в любви? — Миссис Саркс, жена локеттского священника, похлопала Энни по колену. — Помню, как перед самой смертью твоя мама сказала мне, что мечтает, чтобы ты встретила мужчину, который любил бы тебя, как всю жизнь любил ее твой отец.
Эти слова отозвались в сердце Энни болью. Что поделаешь, если она уже встретила мужчину, которого полюбила, но который никогда не полюбит ее? Может, ей не стоит ехать в Нью-Йорк, следует забыть новую работу и вообще уйти в монастырь?
— Ты уже не так молода, и тебе стоит поспешить устроить свою судьбу. Иначе на твою долю достанутся лишь старые вдовцы, — дала «добрый совет» невестка миссис Саркс, Мелани.
— Этот последний жених, которого она нам продемонстрировала в церкви, был очень даже ничего.
— Да и остальные были очень привлекательными молодыми людьми.
— Что ж, мы должны согласиться, что Энни Бакстер знает, как привлечь красивого мужчину.
— Но не знает, как удержать его. Энни, милочка, что случилось с твоим последним женихом? Почему ваш брак так быстро распался? — спросила Мэри Нортон.
Энни специально «пожаловалась» своей ближайшей соседке, работавшей на почте, что ее брак продержался всего неделю. Таким образом она избавила себя от необходимости повторить эту историю еще пять тысяч раз. И только тете Мод она рассказала всю правду.
Тетя крепко обнимала ее, пока Энни рыдала от разочарования, боли, сожаления. Затем ровно одну минуту она поругала Гранта, а затем долго перечисляла его достоинства. Энни стало немного легче, но ночью тоска накатывала с новой силой. В воспоминаниях, мечтах и снах всегда был он, Грант.
Энни вонзила ногти в ладони, чтобы привести себя в чувство и сосредоточить внимание на людях, пришедших с ней попрощаться. Может, она больше никогда не вернется в Локетт, но не повидать тетю Мод и не рассказать ей правду она не могла. Кроме того, она хотела забрать с собой кое-что на память о родителях — мамины любимые тарелки с желтыми маргаритками и папины книги. Все остальное она попросит тетю Мод продать или раздать.
— Итак, что же произошло? — никак не могла угомониться одна из женщин. — Молодой муж заскучал в первую же неделю медового месяца?
Энни почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Лица женщин поплыли перед ней, голоса звучали как из-под земли. Ее сердце разрывалось от горя. Даже перспектива новой жизни, новой работы, новых знакомств не могла вывести ее из состояния глубокой депрессии. Это мог сделать только Грант. Но она ему не нужна. Если бы была нужна, разве он не приехал бы за ней?
— Что ж ты, Энни, — решила позлорадствовать ее вечная соперница еще со времен школы Триша Уотерс, — не смогла удовлетворить своего молодого мужа?
Даже вороны ахнули от такой бестактности.
Энни расправила плечи, вздернула подбородок и открыла рот, чтобы поведать старым сплетницам, сколько раз и с какой изобретательностью она «удовлетворяла» Гранта, как вдруг…
— Я бы так не сказал, леди. — Вороны разом обернулись на звук низкого мужского голоса. Не веря собственным ушам, Энни тоже посмотрела в сторону кухни. Грант! — Мы провели восхитительный медовый месяц, правда, Энни?
Энни кивнула, не в силах произнести ни слова.
Грант медленно шел к ней, и розово-лавандовая толпа расступалась перед ним. На нем были поношенные голубые джинсы и бледно-желтая рубашка, рукава которой были закатаны до локтей. Он улыбался ей теплой, обезоруживающей улыбкой, и Энни чувствовала, как то немногое, что осталось от ее разбитого сердца, плавится от этой улыбки. Ей хотелось броситься в его объятия, но она не могла пошевелиться, боясь поверить, что это не сон, не плод ее измученного воображения.
Подойдя, Грант встал перед ней на колено и взял за руку. Тепло его ладони заставило ее поверить, что это явь. Грант здесь!
— Что ты здесь делаешь? — спросила Энни хриплым от эмоций голосом.
— Приехал за тобой. — Но…
— Прежде всего, я хочу извиниться. Я был не прав. Я должен был предупредить тебя о Сьюзен заранее. — (Энни напряглась.) — Это она — мой самый трудный клиент. Трудный. Потому что мы встречались.
— Грант, я ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать.
— А мы хотим, — прошептал кто-то слева от Энни.
— Я боялся, — продолжал Грант, — что она обратится к другому инвестиционному банкиру, если узнает о моих чувствах к тебе. И в этом еще одна моя ошибка. Все деньги, которые я мог бы заработать с помощью Сьюзен, не стоят того, чтобы потерять тебя. Ты сможешь меня простить?
— Ты меня стеснялся, да? — спросила Энни бесцветным голосом.
— Ты что? Я стеснялся того, что встречался со Сьюзен.
Энни посмотрела вниз на их по-прежнему соединенные руки. Их пальцы были переплетены, и Энни почувствовала нарастающий трепет внутри.
— Ты простишь меня, Энни? — повторил Грант охрипшим голосом. Энни посмотрела ему в лицо и вдруг заметила слезинки в уголках его глаз. — Я не хотел причинить тебе боль.
— Я знаю. — Она взяла его руку в свои руки. — И я прощаю тебя.
— Спасибо. Я действительно хочу, чтобы наш брак был долгим и счастливым.
О чем он говорит? Это что, продолжение спектакля, начатого ими неделю назад? Но ведь его извинения звучали так искренне… Сомнения снова вернулись к Энни.
— Грант…
— Я хочу жениться на тебе, Энни. Ты выйдешь за меня замуж?
Ошеломленная всем происходящим, Энни смотрела, как Грант вытаскивает из кармана бархатную коробочку, открывает крышку и протягивает ей. В коробочке лежали кольцо с большим бриллиантом и два тоненьких ободка, усыпанные мелкими бриллиантиками. По комнате разнеслось дружное «а-ах!».
