– Молодой человек, перстень, который вы носите, абсолютно бесценен. Мне бы очень хотелось знать его историю, и я готов отдать многое за то, чтобы узнать, что же стало с его истинным хозяином.
Грейс бросила на Селену встревоженный взгляд, однако Юлиан сохранял невозмутимость.
– Юлиан Македонский навлек на себя немилость богов и был наказан за свое высокомерие.
– Это ваша версия, я полагаю, – Бен взглянул на часы. – Черт, мне пора. – Он встал и протянул Юлиану руку. – Нас так и не представили должным образом. Бен Льюис.
– Юлиан, – просто ответил его новый знакомый и пожал протянутую руку.
Бен рассмеялся:
– Вы это серьезно?
– Возможно, меня назвали в честь этого вашего полководца.
– Или ваш отец, как и мой, любил все греческое.
Бен оглянулся на Селену.
– Приведите его как-нибудь на наше заседание Сократовского клуба. Нечасто мне удается встретить человека, который разбирался бы в греческой истории почти так же хорошо, как я. – Он снова повернулся к Юлиану: – Рад был знакомству.
– Ну, – Селена с облегчением вздохнула, когда Бен растворился в толпе, – ты, мой друг, совершил невозможное. Ты только что произвел впечатление на одного из самых уважаемых в стране ученых историков, занимающихся Древней Грецией.
Юлиан равнодушно пожал плечами.
– Лейни, как ты считаешь, сможет Юлиан преподавать историю, когда проклятие спадет? Я уже думала над этим…
– И напрасно, – прервал ее Юлиан.
– Но тебе ведь понадобится работа…
– Нет. Я все равно не останусь здесь.
Грейс стадо не по себе.
– То есть как?
Юлиан отвел взгляд.
– Афина предложила мне вернуться домой. Когда проклятие спадет, я отправлюсь в Македонию.
Грейс задыхалась, ей не хватало воздуха.
– Что ж, ясно. – Ей показалось, что она вот-вот умрет. – Ты просто воспользуешься моим телом и уйдешь. Ладно, по крайней мере, не придется вызывать Селену, чтобы она отвезла меня домой.
Юлиан вздрогнул, словно его ударили.
– Чего ты хочешь от меня? Разве я нужен тебе здесь?
Грейс не знала, что ответить. Она хотела, чтобы он остался, и не думала об остальном. Но умолять его она не собиралась.
– Знаешь, я тоже не хочу, чтобы ты оставался. И вообще, почему бы тебе не пожить у Селены несколько дней? – Грейс оглянулась на подругу. – Ты ведь не против?
Селена тут же принялась делать предостерегающие знаки, но Грейс уже было все равно. Юлиан вздохнул:
– Перестань, Грейс…
– Не прикасайся ко мне. – Она оттолкнула его руку. – Меня от тебя тошнит.
– Боже, Грейс! – воскликнула Селена. – Поверить не могу…
– Да нет, все в порядке, – холодно сказал Юлиан. – Она хотя бы не плюнула мне в лицо, и на том спасибо.
Грейс видела по его глазам, что сделала ему больно. Но ведь и он сделал ей больно. Ужасно больно.
– Ладно, увидимся, – бросила она Селене и, повернувшись, быстро пошла в сторону улицы.
Селена глубоко вздохнула, глядя, как Юлиан смотрит Грейс вслед. Его тело было напряжено, и на щеке она почувствовала нервный тик.
– Удар – и гол. Прямое попадание в сердце.
Юлиан окинул ее хмурым взглядом:
– Открой мне, оракул, что я сказал не так?
– Не знаю. – Селена задумчиво перетасовала колоду карт. Она явно не собиралась помогать Юлиану, и он, сев на стул, устало потер глаза. Боже, он вовсе не хотел обидеть Грейс! Не хотел, и тем не менее…
Похоже, мойрам сегодня было скучно на Олимпе, и они снова всласть поиздевались над ним.
– Хочешь, я тебе погадаю? – неожиданно спросила Селена.
– Почему бы и нет. – Едва ли она скажет ему что-то новое, но, возможно, хотя, бы отвлечет от грустных дум.
– Что ты желаешь узнать?
– Смогу ли я когда-нибудь… – Он остановился. Стоило ли задавать ей тот же вопрос, который когда-то он задавал Дельфийскому оракулу? – Я смогу когда-нибудь избавиться от проклятия? – Его голос прозвучал едва слышно.
Селена сдала три карты и удивленно ахнула.
Юлиан и сам все увидел, ему ничего не надо было объяснять. На одной из карт молния ударила в башню, на другой – три меча пронзили сердце, а на третьей демон держал на цепи двух людей.
– Ничего себе, – воскликнула Селена, – никогда не верила, что такое бывает. Здесь этого не говорится, но тебя ждет еще одна битва.
Покачав головой, Юлиан рассмеялся:
– К битвам я привык, хотя сейчас мне было бы легче лечь и умереть.
Грейс вытерла слезы и припарковала машину у бордюра.
К черту все, к черту Юлиана, и пусть убирается обратно в свою книгу. Она ему не кусок мяса на завтрак.
Да как он мог!
Она долго возилась с ключами от двери.
– Как он мог, – прошептала Грейс, когда дверь наконец открылась. Она сходила сума без причины и сама это понимала. Юлиан не виноват в том, что Пол оказался такой эгоистичной свиньей. Не виноват он и в том, что у нее развился страх оказаться использованной.
Но разве она не заслужила того, чтобы ее кто-нибудь любил, чтобы кто-то навсегда остался с ней рядом.
Она-то, наивная дура, полагала, что если поможет Юлиану, то он останется с ней. Грейс вспомнила, как он кинулся через улицу, чтобы спасти ребенка от неминуемой гибели. Прирожденный боец. В ее мире ему не место. Юлиан должен жить там, откуда пришел.
Грейс устало поплелась наверх по лестнице; на сердце скребли кошки. Нужно как-то отвыкать от него. Это все, что она может сделать, потому что чем ближе они становятся, тем сложнее расставаться.
Она не одолела и половины лестницы, как в дверь постучали. Грейс бросилась вниз в надежде увидеть Юлиана, но за дверью, на крыльце, увидела лишь силуэт низенького человека.
Открыв дверь, Грейс ахнула – на пороге стоял Родни Кармайкл. На нем был темно-коричневый костюм, желтая рубашка и красный галстук, короткие черные волосы зачесаны назад.
Кармайкл заискивающе улыбнулся:
– Привет, Грейс.
– Мистер Кармайкл, – холодно сказала она. – Что вы здесь делаете?
– Так, проходил мимо и решил зайти поздороваться. Может, мы…
– Думаю, вам лучше уйти.
Маленький человечек нахмурился:
– Почему? Разве мы не можем просто поговорить?
– Я не принимаю пациентов на дому.
– Да, но…
– Мистер Кармайкл, вам действительно лучше уйти. Если вы этого не сделаете, я позвоню в полицию.
