Доктор Льюис демонстративно произнес что-то на древнегреческом.
– Это не просто точка зрения, доктор, – ответил ему Юлиан по-английски. – Это факт.
Бен с интересом посмотрел на Юлиана. Он все еще не мог поверить, что кто-то, кроме него, мог так разбираться в его любимом предмете.
– А вам откуда это известно?
На этот раз Юлиан ответил по-гречески, чем немало озадачил собеседника.
– Ого, да вы владеете греческим так, словно родились в то время.
Юлиан незаметно подмигнул Грейс.
– Я же говорила вам, – важно заявила Селена, – он лучше всех знает греческих богов и богинь.
Заметив перстень на пальце Юлиана, доктор Льюис пристально уставился на него.
– Это именно то, о чем я думаю? – неуверенно спросил он, – Перстень полководца?
Юлиан кивнул:
– Он самый.
– Вы не против, если я взгляну на него поближе?
Сняв перстень, Юлиан протянул его Бену.
– Македонский? Полагаю, второй век до нашей эры?
– В самую точку.
– Великолепная копия. – Льюис с явной неохотой возвратил перстень.
– Это не копия.
– Не может быть! – недоверчиво воскликнул Бен. – Для подлинника он слишком хорошо сохранился.
– Перстень находился в частной коллекции, – немедленно вмешалась Селена.
Взгляд Бена выразил сомнение.
– И как же он попал к вам?
Юлиан стал вспоминать, как ему вручили перстень: он и Кир Трасейский были удостоены этой чести за то, что вдвоем освобождали от римлян Темополь. Это была жестокая, кровавая и продолжительная схватка, их армии бежали, и они обороняли город вдвоем. Юлиан был уверен, что и Кир бросит его, но глупый юнец лишь улыбнулся ему и сказал, взяв в каждую руку по мечу: «Это хороший день, в такой день не жалко умирать. Предлагаю прихватить с собой на тот свет как можно больше этих ублюдков».
У Кира смелости всегда было больше, чем ума.
Когда все закончилось, они поили друг друга вином, празднуя победу, а поутру обоих представили к награде. Даже теперь из всех людей, кого он знал в Македонии, Юлиан больше всех прочих скучал по Киру. Кир был единственным, кто прикрывал его спину с мечом в руках.
– Мне его подарили.
Взгляд Бена наполнился благоговением и алчностью.
– Может, вы желаете его продать? Я хорошо заплачу.
– Ни за что, – сказал Юлиан не раздумывая. Слишком много крови он потерял в бою за Темополь.
Бен покачал головой:
– Жаль, что мне никто таких подарков не делает. Вы хоть знаете, сколько это стоит?
– Мой вес в золоте.
Бен рассмеялся и ударил ладонью по столу Селены:
– Отлично! Насколько я помню, это размер выкупа за пленных полководцев, не так ли?
– Да, выкуп за тех, кто не сумел умереть в бою.
В глазах Бена блеснуло уважение.
– У вас есть предположения по поводу того, кому мог принадлежать этот перстень?
– Юлиану Македонскому, – уверенно ответила Селена. – Слышали о таком?
Бен от удивления открыл рот:
– Серьезно? А вы-то сами знаете, кто это?
Лицо Селены приобрело странное выражение, но Бен этого не заметил.
– О нем говорили, что он станет вторым Александром Великим. Юлиан был сыном полководца Диоклия Спартанского, известного так же как Диоклий-мясник. По сравнению с ним маркиз Де Сад просто Роналд Макдоналд.[8]Если верить легенде, Юлиан родился от союза Диоклия и Афродиты после того, как Диоклий спас один из ее храмов от разорения. Впрочем, современные историки считают, что его матерью скорее всего была одна из жриц Афродиты.
– Неужели? – не удержалась Грейс.
Юлиан пожал плечами:
– Кому какое дело, кто такой этот Юлиан Македонский – он умер давным-давно, и не надо тревожить его память.
Но Бен не обратил на эти слова никакого внимания:
– Римлянам Юлиан был известен как августейший Юлиан Пунитор… – Он посмотрел на Грейс и добавил, видимо, специально для нее: – Юлиан Каратель. Он и Кир Трасейский устроили настоящую резню по всему Средиземноморью во время четвертой македонской войны с римлянами. Юлиан ненавидел Рим и мечтал разрушить его. Они с Киром поставили Рим на колени.
– И вы знаете, что случилось с Киром Трасейским?
Бен кивнул.
– Бесславный конец. Римляне поймали его и казнили в году сто сорок седьмом до Рождества Христова.
Юлиан сжал челюсти.
– Это был, возможно, один из лучших воинов за всю историю Греции; он любил битву так, как никто другой из тех, кого я знал. Удивительно, что он дал себя поймать.
Бен безразлично пожал плечами.
– После исчезновения Юлиана Кир остался единственным достойным полководцем в Македонии, так что римляне охотились за ним по всему Средиземноморью.
– А что случилось с Юлианом? – спросила Грейс, которой было интересно, что думают по этому поводу ученые.
– Никто не знает. – Бен нахмурился. – Это одна из величайших загадок истории. Став легендарным полководцем, не потерпевшим ни одного поражения, он исчез без следа в возрасте тридцати двух лет. В последний раз его видели во время битвы яри Коньяре, когда он заставил Ливия сдать свои неприступные позиции. Это было одно из самых позорных поражений римлян за всю историю.
– Вряд ли это кому-то интересно, – проворчал Юлиан.
– Не знаю, не знаю. По некоторым источникам, после битвы Юлиан послал весть Сципиону Младшему, обещая, что следующим будет он. – Бен покачал головой. – Испугавшись, Сципион бросил дворец и бежал в Испанию, но Юлиан, не успев осуществить угрозу, исчез. Его семью нашли во дворце без признаков жизни. Вот здесь-то и начинается самое интересное. Некоторые македонские источники утверждают, что в бою с Ливием Юлиан был смертельно ранен и, из последних сил добравшись до дома, убил всю семью, чтобы никто из них не стал рабом. Зато римские историки считают, что Сципион послал наемных убийц, и те, напав на семью Юлиана среди ночи, убили всех, причем тело Юлиана разрубили на куски и спрятали.
Услышав столь нелепую версию, Юлиан поморщился:
– Сципион был трусом, у него духу бы не хватило напасть…
– Кстати, – вставила Грейс, опасаясь, что Юлиан наговорит лишнего, – отличная сегодня погода.
– Сципион не трус, – возразил Бен. – Никто не может отрицать его успехи в Испании.
Лицо Юлиана потемнело от ненависти, но Бен, похоже, этого не заметил.
