Где-то я это «ваше благородие» видел, но где? Сходу вспомнить было затруднительно. Интересно, кого из нас Ирма представила как гостя? Меня или его?
— Точнее, гость и еще один, — отозвался цитатой я.
Не один Петр Петрович столь эрудирован в культуре.
— Гость и еще один — это два гостя, — цитатой из той же вампиловской пьесы ответил мне «их благородие». — Приятно, Валентин Денисович, когда столь молодой человек, как вы, знает отечественную классику. Любите театр?
— Современный — не очень, — произнес я. — Вы знаете, как меня зовут. Значит, мы знакомы?
«Их благородие» усмехнулся снисходительной барской усмешкой. Дескать, своих не узнаешь, молодой человек? И голос такой знакомый у этого «благородия».
— В любом случае, — продолжил я, — думаю, есть смысл перейти к делу. Вас ведь прислал Петр Петрович? Готов выслушать.
«Их благородие» вновь усмехнулся, но на сей раз не снисходительно, а с какой-то грустью, точно советский разведчик из старого фильма. Разведчик! Советский! В форме СС, но при этом наш человек до мозга костей! Вот он кто — «их благородие»! Я готовился увидеть Пловца, а передо мной появился… Известный народный артист, еще времен Советского Союза! А не узнал я его потому, что постарел он заметно, да и жизнь — не кино, в ней крупных и общих планов не бывает. Хотя он ведь и в Чечне перед десантниками выступал, песни под гитару пел. Хорошо, между прочим, пел. В годы моего детства и юности актер этот играл исключительно положительные роли. Если и появлялся на экране в фашистской форме со свастикой, то к концу картины непременно оказывался «нашим человеком», заброшенным в тыл к гитлеровцам. И с Ирочкой он вместе снимался в том старом фантастическом фильме. Играл астронавта, пришедшего на помощь девочке, когда она попала в плен к космическим пиратам. Тогда он Ирочку вызволил и помог ее друзьям. Что будет сейчас?!
— Ну, узнал меня, Валентин? — прочитал мои мысли Актер. — Ну вот, теперь можно и к делу. Меня действительно прислал Петр. Ну а с Ирочкой мы старые добрые знакомые, поэтому проблем не возникло. Что же я хочу тебе сказать? — он театрально задал самому себе вопрос.
— Чтобы я сдался на милость победителя, то есть Петра Петровича, — ответил Актеру я.
— Да, — кивнул он благородной сединой. — Но это только, так сказать, рациональная, материалистическая часть вопроса.
— Будет идеалистическая? — осведомился я.
— Можно сказать и так, — вновь кивнул сединой Актер. — Если говорить коротко, то тебе надо сдаться Петру, больше не создавать ему сложностей, не идти против него. Но это тебе мог сказать сам Петр. Я же хочу объяснить тебе, кто такой Петр и почему тебе не стоит находиться с ним в конфронтации.
— Петр хотел меня убить, — сообщил я. — После того, как я отказался далее участвовать в его экспериментах. Вот и вся конфронтация.
— Этого я не знаю и знать не хочу! По разговору с Петром я понял, что он ценит и любит тебя. И очень хочет иметь тебя в союзниках.
Очень хочет ИМЕТЬ МЕНЯ! Ну и сказанул народный, заслуженный! А оценил меня Комбриг лишь после того, как я отправил на тот свет убийцу-неудачника и искалечил Феликса. Впрочем, Актер об этом слышать не хочет, поэтому я промолчал.
— Так вот, — продолжал тем временем Актер. — Иной раз бывает момент, когда приходится чем-то жертововать… — Актер взял паузу, посмотрел в пол, затем произнес главное: — Иногда и кем-то.
Я молча кивнул.
— Петр — человек редчайшего ума и таланта! — на породистом лице появилась неподдельная восторженность. — Он близок к открытию новой методики получения знаний.
— Только и всего? — переспросил я не без удивления.
Я-то ожидал, что Комбриг и Жуков оружие массового поражения разрабатывают, нечто психотронное, а тут… Всего лишь модернизация школьной программы?
— Нет, это не «только и всего», — вновь барственно усмехнулся Актер. — Благодаря системе Петра, как его еще называют, Комбрига, мы сможем получить совершенно уникальное поколение! Поколение гениев, имеющих отличные знания во всех областях науки, гармонично развитые личности, красивое, здоровое, не похожее на все предыдущие поколение!
— Ну вы уж не раскрывайте, пожалуйста, тайну «системы Комбрига», — в свою очередь театрально всплеснул руками я. — Непосвященным, коим являюсь я, подробности не нужны. Единственное, что я хотел бы знать, это почему столько крови? Столько смертей? Школьная программа того стоит? Только не говорите, что не желаете об этом слышать…
— Да, произошли трагические события. Но ты должен понять, что они были неизбежны. Не всем хочется, чтобы «система Комбрига» получила признание, чтобы по ней обучались новые поколения…
— Про поколения я уже слышал, — невежливо оборвал я Актера и поднялся со своего места.
Делая вид, что разминаю конечности, я осторожно выглянул за окно. Рядом с домом стояли три автомобиля с тонированными стеклами.
— Неужели ты не понимаешь всю колоссальность данного проекта? — спросил Актер. — Ведь благодаря ему Россия, наша с тобой Родина, станет понастоящему великой державой! Ты ведь не можешь быть против этого?!
Если бы текст был сценическим, то Актер непременно добавил бы пошлейшее словосочетание «мой мальчик». «Ты ведь, мой мальчик, не можешь быть против нас, таких благородных, честных и красивых? Правда, мой мальчик? Ты ведь заодно с нами?». Ну и друзья, ну и «гости» у Ирочки! Кстати, как незаметно она удалилась из комнаты. Впрочем, разговор не для ее ушек. Голос у артиста был профессионально поставленный, не просто красивый и внятный, но с каким-то особым, располагающим тембром. Такому позавидовали бы иные христианские проповедники-миссионеры.
— Ваш проект подпитывается человеческим мясом и кровью, — ответил я Актеру. — На моих глазах погибли два красивых, молодых, талантливых парня. Их звали Олег и Кирилл. Они из другого поколения, но это были честные, неглупые ребята, имеющие жен и детей. Их убили с целью совершенствования системы драгоценного Петра Петровича.
Я говорил это и одновременно соображал. Сколько еще продлится наша беседа? На какой фразе в комнату ворвутся боевики Комбрига и изрешетят меня пулями? Или вколют какую-нибудь дрянь, вывезут в свою «лабораторию», сделают долгоиграющим «подопытным материалом»?
— То, что ты говоришь, ужасно, — Актер закрыл лицо ладонями. — Я не знал этих ребят, но верю тебе, это были стоящие парни…
— Слушайте, господин Актер, — у меня сдали нервы, и я решил пойти в открытую. — Пока вы здесь упражняетесь в словесном мастерстве, дом окружили. Петр решил убить меня? Я уже предупреждал его, если со мной что-то случится, например, я в ближайшие часы исчезну и не дам о себе знать, то некоторая часть известных мне вещей о деятельности Комбрига будет предане огласке. Он выкрутится, но указ о создании Управления координации президент не подпишет. Репутация вашего Петра будет подмочена на долгие годы, если не навсегда.
