– Андре быстро доказал, что способен на большее, по сравнению со своим отцом, – продолжил Арман.
– Каким образом?
– Он начал с того, что воспользовался связями своей семьи с НСС…
Я быстро вспомнила курс истории и расшифровала для себя: НСС, Национальный совет Сопротивления, – временная организация, осуществлявшая руководство в стране после падения режима Виши.
– …и скупил одну за другой все газеты региона, открыто сотрудничавшие с оккупантами. За бесценок, разумеется.
– Таким образом, число их подписчиков и читателей многократно возросло, – предположила я.
– Совершенно верно. Причем в объеме, о котором старик Пьер не смел даже и мечтать. В начале пятидесятых годов «Освобожденный край», переименованный в просто «Край», стал ежедневным рупором всех западных департаментов страны. Заметьте, я говорю о тех временах, когда телевидение практически отсутствовало, а радиостанций было не больше двух на всю страну. Каждое утро его газету читали миллионы. Одна-единственная колонка или статья могли создать или, наоборот, разрушить репутацию любого. Бюджет быстро наполнился и достиг колоссальных размеров.
С этого момента продолжение истории легко можно было предугадать.
– Предполагаю, что после этого он продолжил политику поглощения?
– Так и есть. В 1956 году умер Пьер. А Андре продолжал скупать все, что мог позволить ему его кошелек: газеты, журналы, но также и радиостанции, а в восьмидесятых, вы знаете, наверное, прошел всплеск вещания на FM-диапазоне. В девяностых он покупал уже телевидение… В середине семидесятых группа покинула Нант и переехала в Париж. До того, как Дэвид построил башню, группа располагалась на улице Миромесниль в здании Арт-Нуово. Журналисты прозвали его «Судно» из-за круглых окошек, похожих на иллюминаторы в борту корабля.
Сага по-французски знает немало примеров взлета таких семей: семья Эрсан, семьи Арно, Пино и Лагардер… захватывающая история династии Барле тоже стоит в этом ряду. Но мне не терпелось узнать больше о последнем поколении.
– А братья Барле, что с ними?
– Тут я как раз к этому и подхожу, Анабель. Андре с детства вбил им в голову тот факт, что один из них должен унаследовать его дело. Он вел себя с сыновьями не как отец, он был их арбитром.
– Арбитр? Вы хотите сказать, что…?
– Когда немного подрос младший, Дэвид, отец объявил им, что с этих пор между ними начинается соревнование, и тот, кто окажется сильнее и лучше, унаследует его империю. В расчет принималось все: школьные оценки – в первую очередь, разумеется, но также и спортивные результаты, количество друзей, популярность и тем более успех среди девушек. Словно он на доске записывал очки на счет каждого из братьев. А возможно, так и было. В детстве и юности они только и знали, что тесты, экзамены, другие проверки, чтобы выяснить, кто из них более другого достоин взять скипетр из рук отца.
Вот что я думаю: а если, желая сравниться в довольно специфической сфере завоевания успеха у женского пола, Дэвид и Луи в те времена пробовали мериться силами в одной постели? Может, они занимались любовью втроем или устраивали оргии?
А вдруг два брата, договорившись между собой, занимались сексом одновременно с одной женщиной? Я представила себе, как один погружает свой член в ее лоно, тогда как другой в ту же минуту использует ее рот, потом они меняются, пробуя все новые позы, и доводят ее до оргазма, какого она раньше никогда не испытывала. Эта мысль вызывает у меня отвращение вплоть до тошноты.
(Написано незнакомым почерком 07/06/2009.)
С этими словами Арман опустил голову и замолчал. Похоже, он сам был сильно опечален историей, которую с такой искренностью мне рассказывал.
– Это ужасно, – согласилась я, не сдерживая эмоций.
– Гортензия всегда стремилась сгладить последствия их открытого соперничества. Бывали случаи, когда по этому поводу она ругалась со своим мужем. Но ничего не менялось. Андре их натравливал друг на друга, как двух глупых щенят.
– Но ведь должен был наступить момент, когда они успокоятся. Отец, в конце концов, сделал свой выбор, разве нет?
Он кивнул, но по его печальной усмешке я поняла, что то, что могло бы положить конец дуэли между братьями, так ничего и не решило.
– Да, как раз незадолго до своей смерти. Возможно, это был действительно несчастный случай, но Андре, мне кажется, предчувствовал что-то ужасное.
Сомнения Армана в обстоятельствах смерти Андре Барле не ускользнули от моего внимания, но я решила воздержаться от лишних расспросов.
– Так они продолжали соперничать?
– Еще как! Приняв руководство группой, Дэвид занял прочное положение, но они продолжали выпендриваться друг перед другом: у кого самая симпатичная девушка, у кого самые дорогие часы, кто успешнее сыграл на бирже, удачнее вложил деньги и тому подобное. Андре так скоропостижно скончался, что не успел дать финальный свисток к завершению поединка. Судья умер, не дав сигнал об окончании матча, который затянулся на годы, да и сейчас продолжается при каждом удобном случае. Бедняги, они доведут себя до изнеможения в вечном споре.
– Ни один из них никогда не признает себя побежденным, а соперника – победителем, не так ли?
– Боюсь, что так, – согласился он хмуро.
Однако теперь, объявив о своей скорой свадьбе, Дэвид, похоже, был готов окончательно отправить Луи в нокаут. Если в скором времени у нас родится ребенок, то победа окажется у Дэвида в кармане, что бы там ни говорил его конкурент. Именно потомство Дэвида со временем составит основу семьи Барле. И это станет окончательным подтверждением преимущества младшего брата.
Тот факт, что Луи, проигравший в затянувшемся противостоянии, любезно согласился принять жалованное ему место директора по коммуникациям, несолидную должность по всем показателям, довольно странен. Как он мог смириться с таким ничтожным положением? Или он лишь делает вид, что всем доволен? Может быть, его коварный план ради того, чтобы взять наконец реванш, и заключается в том, чтобы меня подставить? Думая об этом, я вспомнила исходящую от его долговязой фигуры энергетическую ауру, которая обволакивает и поглощает, стоит только постоять с ним рядом.
– Вот так история …
Арман, вскинув черные брови домиком, посмотрел на меня в ожидании, видимо, он рассчитывал на другую реакцию с моей стороны. А что я могла ему сказать? Что я теперь чувствую себя как обычный трофей, уготованный победителю состязания? Как веревка, которую тянут на себя участники игры в перетяжки? Как футбольный мяч в момент штрафного удара?
Я постаралась избавиться от страшных картин, невольно возникших в моем сознании, и вместо них воскресить в памяти самые яркие воспоминания наших с Дэвидом отношений, знаки искренней любви с его стороны, вплоть до того сказочного путешествия на барже по Сене. Хоть жениха не было рядом со мной в эту минуту, я знала, что он желает мне только добра.
