— Шеф, вы гляньте, какая съемка! Да научный отдел с руками оторвет! — тормошат меня парни. — Вы только подумайте, сколько за это можно будет выбить льгот!
Улыбаюсь одними губами. Киваю: мол, молодцы, не упустили момент.
— Шеф, пойдемте. Вам лучше проверить сетчатку. Нельзя же смотреть в упор — у вас может быть ожог.
Чезе берет меня за локоть и настойчиво тащит к выходу. Смотрю в серьезные донельзя темные глаза и понимаю, что все «звезды» Вселенной уже забыты, а остались только я и мой возможный ожог сетчатки, поэтому сопротивляться бесполезно. Я позволила затащить себя в лечебницу при Ордене, и даже чуть ли не засветло отправить в кровать — высыпаться. Видят Создатели, это мне действительно было необходимо.
Следующее утро выдалось настолько суматошным, что перед ним померкли даже приготовления к отлету двухнедельной давности. Уверена ли фарра Рис, что точно помнит все подробности ритуала? Не помято ли платье? Доставлено ли к алтарю все необходимое? Привезены ли свежие цветы для украшения главных ворот? Кто из агентов будет составлять почетный эскорт? Проверены ли на предмет безопасности проходы, по которым будет следовать процессия? Не изменили ли время начала шествия? Где испытуемой переодеваться? Во сколько? И где, раздери всех эйра, хоть какое-нибудь успокоительное?!
Эти, и множество других вопросов почему-то потребовали решения именно в это злосчастное утро, не приходя в голову никому днем ранее.
Наконец все было повторено, проверено, найдено, отглажено и застегнуто. Марлен, едва дыша от волнения, в парадном ритуальном платье стала во главе процессии. Птичьим клином позади выстроились старейшины, за ними вторым рядом шли мы — агенты Корпуса, в мрачно-черных мундирах и при оружии. Следом растянулись длинной колонной все остальные: каждый из братьев посчитал великой честью проводить Избранную до ворот.
Шествие началось, освещенное зыбким пламенем факелов, осененное звуками странных песен, эхом отдающихся под высокими сводами. Медленно, торжественно и неслышно, будто призраки, мы спускались вниз, во тьму.
И не важно, что за стенами сияло безмятежное утро — в центр каменного муравейника никогда не заглядывало солнце.
Широкие коридоры проплывали мимо, будто во сне. Где-то у самого потолка тихо колыхались тонкие, как паутина, праздничные гобелены, переливающиеся серым в тусклом свете.
Смутным абрисом впереди возникли ворота. Огромная арка с тяжелыми створками, простыми, без орнамента, драгоценных металлов и камней. Только по краю арочного свода — простой узор из клинков.
Ворота стали ближе, и я сощурилась. Клинки были настоящими. И к каждому привязаны огромные кроваво-красные цветы.
Заискрили факелы, пламя метнулось в сторону, отбрасывая изломанные тени на камень стен. Процессия останавливалась, медленно, от головного клина к самому последнему послушнику. Массивные деревянные створки ворот бесшумно разошлись на тот минимум, который позволил проскользнуть внутрь девушке и двум будущим наставникам Избранной.
Мудрейший Санх развернулся к колонне и звучно объявил начало ритуала. Ворота захлопнулись, оставляя нас по ту сторону от церемонии.
Братья разошлись бесшумно и быстро, будто и не было почти тысячной процессии. Остались только мы, чужаки в черной форме, вынужденные стоять здесь до конца, и мудрейшие, ждущие своей очереди для вступления в ритуал. Один за другим, они исчезали за темными створками, пока с нами не остался только Санх, которому предстояло включиться в действо последним. Ждать предстояло еще около часа, и я наконец решила задать мудрейшему забытый в прошлый раз вопрос:
— Мудрейший Санх, а кто попросил за меня? Относительно… экскурсии. Командор Эрро?
— Дитя мое, что это пришло вам в голову? — он улыбнулся. — Конечно, нет. Вашего Командора я видел один раз в жизни — когда договаривался о разговоре с вами… Тот, кто за вас просил, очень долго жил у нас… Однако потом ушел. И тем не менее, он один из немногих, чью просьбу я бы выполнил в любом случае.
— Но я не знаю никого, кто бы имел отношение к Ордену Рух, — я недоуменно посмотрела на него.
— Ну почему. Он, собственно, ушел к вам, в Корпус, если можно так выразиться. Я поэтому и спрашивал вас относительно амулета со змеями — это его работа. Так что я думаю, вы ошибаетесь, полагая, что он снят с трупа. Неро не так уж просто убить.
Отражение двенадцатое
Тяжелые темные створки захлопнулись за спиной мудрейшего.
«— Неро?»
«— Он сказал, что вы называете его так».
Он сказал. Чудненько. Чудесненько. Ха-ха. Ха-ха-ха!
Меня замутило.
— Шеф, долго они еще там? — спросил кто-то.
— Откуда я знаю!.. — рявкнула я и сразу же одернула себя. — Час или два. Может, больше.
«Вы называете». А как называете его вы?… И в Корпусе он служил, теперь-то уж подтверждено авторитетным источником.
Я нервно хмыкнула.
Чезе обеспокоено покосился в мою сторону. Нет, дальше так нельзя. Обдумаю это все потом. Как-нибудь потом…
…И в качестве, простите, кого он здесь «жил»? И какого эйра он вообще взял на себя наглость за меня о чем-то просить?! В гробу я видала таких благодетелей!..
К сожалению, ни на один из вышеперечисленных вопросов мудрейший, чтоб ему в Бездну провалиться, Санх не ответил. Без сомнения, Неро его и об этом попросил.
Напряженно меряя шагами широкий коридор, я не могла отделаться от ощущения, что мудрейший знает обо мне гораздо больше, чем говорит. Понятно, от кого. И вовсе не исключено, что «предохранительная система» моего личного привидения базируется именно на этом ордене.
Ну не вашу ж мать…
Время проходило в судорожных размышлениях и метании от стены к стене, пока меня не отловил Чезе и прямо не спросил, что такое сообщил мне мудрейший Санх. Я выразилась кратко и красочно, но наконец взяла себя в руки. Все переживали, и Неро переживем. Все пройдет, рано или поздно. Главное — дожить.
Тихий скрип прервал мысль на середине, и я вскинулась, подавшись вперед.
Дверь открывалась.
Вышедший первым Санх едва заметно кивнул.
Итак, действительно Избранная дочь богини. А это значит — надежды на то, что все закончится здесь и сейчас, нет. Жаль. И для меня, и для самой Избранной, пусть она пока и не понимает этого. Не может понять.
Процессия снова выстраивалась в широком гулком коридоре — теперь уже для обратного пути, и куда более торжественного: ременский народ обрел аватару верховной богини.
Или скоро обретет — когда придет время инициации.
Впереди шли все старейшины обители, и внутри этой защитной сферы шествовала Марлен. Да. Она не шла. Она шествовала, светясь от гордости и счастья, в мягком ореоле полупрозрачных лепестков лилового шелка и золотых бликов факелов, а под высокими каменными сводами многоголосым эхом гремел благодарственный гимн богине.
