Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Но молодой десантник не спешил домой. Сперва он должен был заслужить пару медалей и сержантские нашивки. Поэтому когда вражеский снайпер подстрелил одного его сослуживца по взводу, парень сразу переоделся в его ботинки и продолжил воевать. Вот такой это был прирождённый солдат… И кто бы мог подумать, что вскоре он будет предательски убит своим же товарищем.
Во время ночного привала тыловой деятель, который при другом раскладе всю войну мог бы провести, занимаясь канцелярской работой, и который до службы в армии работал в бостонском музее изящных искусств, ударил палкой по голове спящего морпеха, чтобы больше не делить с ним флягу… Похоже, что убийство морпеха стало первым ярким настоящим поступком в его жизни.
Правда, наутро штабист выглядел потрясённым от осознания содеянного. Полный раскаяния, он плакал и предлагал похоронить убитого мальчишку, чтобы его тело не досталось падальщикам. Замбах промолчал, только выразительно посмотрел на говорящего. Время ли хоронить мёртвых, когда они сами имеют небогатые шансы далеко уйти от идущей по пятам смерти.
Когда вода во фляге кончилась, штабист наполнил её из какой-то лужи. Замбах принялся уговаривать товарища не сходить с ума. Он снова стал показывать спутнику, как можно собирать по каплям дождевую воду с широких листьев тропических растений, чтобы приглушить чувство жажды. Но бывший искусствовед только грязно ругался на советчика. Вскоре у него начались проблемы с животом, а потом он не смог идти. Замбах пытался тащить товарища на себе, но оказался слишком слаб для этого, так что через несколько километров они оба поняли, что дальше пойдёт только один из них. И тогда штабист совсем раскис. Этот взрослый мужчина плакал и вспоминал маму, когда Замбах уходил. Странно, но за всю дорогу он ни разу не вспомнил о какой-нибудь женщине – жене или хотя бы любовнице. Лишь однажды задумчиво заметил, когда разговор на привале зашёл о женщинах:
– Величайшее проявление любви – это герпес… – Затем вскинул испытующий взгляд на Замбаха, которого удивила странная фраза: – Вот вы смогли бы поцеловать дорогую вам женщину с отвратительной болячкой на губе или иным дефектом? Ведь принимать свою избранницу надо всякой. А иначе это не любовь, верно? Я же для этого слишком брезглив… Жажда помутила мой разум и заставила лакать воду из грязной лужи, но мысль, что мои останки будут разлагаться в этом лесу, сводит меня с ума.
Он явно предчувствовал свою смерть.
На прощание Ян предложил помочь товарищу умереть, чтобы звери не начали терзать его заживо, но штабист отказался…
Идти было мучительно трудно. Одежда Замбаха не спасала его от трудностей пути. Шорты, очень удобные в жарком влажном климате тропиков, если большую часть времени ты проводишь в кабине самолёта или в аэродромном баре, совсем не подходили для джунглей. На ногах постоянно появлялись всё новые волдыри и порезы. Оголённые части тела привлекали малярийных комаров. С ботинками дело обстояло ещё хуже: на вторые сутки пути подошва одного из них осталась в глубокой луже. Когда-то один приятель признался Замбаху, что война научила его любить удобную прочную обувь и мягкие воротники. Что ж, с этого дня Ян тоже с особым пиететом стал относиться к привилегии носить просторные прочные ботинки…
Он смутно помнил, как вышел к какой-то деревне. Ему фантастически повезло целых три раза. Во-первых, он не умер во время долгих блужданий по джунглям. Во-вторых, жители села считали японцев оккупантами и симпатизировали европейцам. До войны белые миссионеры и колониальные чиновники лечили их, учили их детей грамоте. И в-третьих, он оказался в нужном месте и в нужное время.
Замбаха спасли скауты из команды дальней разведки 1-й кавалерийской дивизии. «Следопыты» случайно оказались рядом – они искали пропавший транспортный самолёт с каким-то важным чином на борту, который, по всей видимости, перехватили японские истребители. Место падения «Дугласа» разведчики так и не нашли и возвращались на базу. Они захватили раненого лётчика с собой. Перед уходом к побережью Замбаху удалось уговорить командира разведгруппы послать двух бойцов к тому месту, где он оставил своего ещё живого спутника. Вечером рейнджеры вернулись. Они принесли только личный жетон штабиста, так называемый «собачий ярлык». Этот прямоугольник из нержавеющей стали с выбитыми личными данными военнослужащего было всё, что осталось от заносчивого аристократа, до которого добралась стая падальщиков. По дороге Замбах случайно услышал, как один из ходивших на поиски штабиста солдат с грустной иронией рассказывал сослуживцу:
– Говорят, что толщина наших «собачьих ярлыков» выбрана с таким расчётом, чтобы можно было просунуть эту стальную пластинку между зубов покойника или хотя бы легко прибить к стволу дерева над его могилкой. Но того парня так разметали по лесу, что у него ни зубов не осталось, ни других частей тела, которые можно было бы собрать для захоронения…
Ночью разведчиков взяла на борт летающая лодка Catalina ВМС США. На память об этом эпизоде своей короткой службы на Тихом океане Замбах получил «Американско-тихоокеанскую медаль» и увеличенную печень на память о перенесённой малярии. Через три месяца, проведённых в американском госпитале, Замбах вернулся в Великобританию и продолжил службу в 303-й авиаэскадрилье…
В январе 1943 года командование польских ВВС объявило набор добровольцев для формирования авиагруппы, направляемой в Тунис. В число 16 пилотов, отобранных для этой миссии, вошёл и Замбах. Так он впервые оказался в Африке. Потом успел повоевать в Сицилии. Две свои последние победы Ян одержал в «День Д» во время высадки союзников в Нормандии.
В последние месяцы войны Замбаха, несмотря на то, что он не занимал сколь-нибудь серьёзный пост, командировали на стажировку в комадно-штабной колледж США. Своими нетрадиционными взглядами на тактику воздушного боя и личной харизмой Замбах произвёл такое сильное впечатление на американцев, что бригадный генерал Эдмунд Клэйтон Линч предложил ему: «Одно ваше слово – и завтра вы станете американцем». Это было весьма своевременное предложение, ибо возвращаться всё рано было некуда. По итогам ялтинской конференции союзников Польша вошла в зону влияния СССР. Сослуживец Замбаха талантливый польский лётчик-истребитель, одержавший в период «Битвы за Британию» 14 личных побед и ещё две групповые, Станислав Скальский отклонил предложенные должности в ВВС Великобритании, США и Пакистана и вернулся на Родину. В 1948 году он был арестован по ложному обвинению в шпионаже в пользу Запада и приговорён к смертной казни. Такая же судьба ожидала и других «англичан», принявших приглашение вернуться на родину от президента Болеслава Берута – ставленника Сталина. Но дальновидный Замбах не вошёл в их число.
После войны переход к мирной жизни многим лётчикам давался с трудом. Некоторые так и не смогли найти нормальную работу и приспособиться к размеренному существованию. Несколько известных асов покончили жизнь самоубийством. Кто-то опозорил своё имя участием в криминальных историях.
Замбах тоже долго пытался найти себя на «гражданке». Несколько месяцев Ян проучился в Имперской школе лётчиков-испытателей в Боскомб Дауне. Но в привилегированном учебном заведении царили довольно строгие порядки, а Замбах за годы службы в армии успел порядком устать от казарменных взаимоотношений.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
