— А оно изменилось? — тихо спросила Пита.
Он слегка пожал плечами:
— Я решил с ней помириться, а потому оставил дверь открытой. — Тут только он обратил внимание, что девушка все еще стоит, придвинул ей кресло и предложил сесть с легким поклоном. — Прошу вас садиться, мисс Вентворт. С этим визитом я, кажется, совсем забыл о своих манерах.
Пита приняла его предложение неохотно, потому что в этом кресле только что сидел он сам.
— Но ведь это ваше кресло! — воскликнула она, снова с беспокойством оглядев Джеффри. Он явно стал другим, и не только с виду. Что-то изменилось в нем самом. — Лучше сидите сами.
Она настойчиво отказывалась, но он усадил ее в кресло чуть ли не силой.
— Не глупите! Как бы не было велико ваше женское сочувствие, вызванное моим видом, я на самом деле не болен! — Он достал портсигар и предложил ей закурить. — Не странно ли, что каждый из нас сразу же бросился навещать другого при первом же сообщении о его болезни? — Пита покраснела, испытав неловкость, а Вентворт продолжал: — Не сомневаюсь, что вчера, при вашей встрече с миссис Беннет, она нарисовала страшную картину моего состояния и потому вы столь стремительно прибыли в Лондон. Но позвольте узнать, отчего вы, собственно, приехали в «Грейледиз»?
— Потому что я думала, что вы сейчас там, — призналась она.
— И конечно, были разочарованы, узнав, что меня там нет. — Слова его опять звучали насмешливо, и Пита нервно сжимала руки, лежавшие у нее на коленях. — Вы одна приехали из Флоренции?
— Да, конечно.
— А наш друг Ринальдо не пожелал сопровождать вас?
— При чем тут граф Ференци? Я даже не виделась с ним — перед отъездом.
— Даже не попрощались с ним на время?
— Разве я должна была это сделать?
— А почему нет? Я вообще посчитал, что за это время вы решили выйти замуж за него.
— Вы забыли, — тихо ответила девушка, — что в настоящее время я не могу выйти за кого-либо замуж, так как помолвлена с вами.
Вентворт встал, подошел к камину, взял трубку с полочки над ним — Пита прежде не видела, чтобы он курил трубку, — и принялся сосредоточенно ее чистить, после чего стал набивать табаком из кожаного кисета.
— Но ведь ваше письмо положило этому конец! — воскликнул наконец он, сунув трубку в рот. — Вы довольно определенно высказались, что не станете выходить за меня замуж! Конечно, вы и прежде говорили это, но на сей раз тон вашего письма показался мне очень убедительным. Когда я получил его, Боб Грешем сообщил мне, что вы отказали и ему, и я решил: не стоит лишать вас шанса на лучший брак. Пусть граф Ференци значительно старше вас — и даже меня! — но он может предложить вам куда больше, чем Боб или я. К тому же он будет верным и нетребовательным мужем, будет нежить вас. Я же человек требовательный, а вам это совсем ни к чему.
— Неправда! — Пита возмущенно вскочила со своего места, лицо ее побелело. Она бросила на него негодующий взгляд. — Вы же знаете, что объявление о помолвке, к которому вы меня вынудили во Флоренции, было просто фарсом!.. Вы ведь и не собирались жениться, потому что никогда не испытывали ко мне никаких чувств, кроме жалости!.. Вы стыдились меня, когда впервые увидели, а потом вам стало совестно за свое поведение. Когда я заболела, вы почувствовали еще большие угрызения совести и, зная, что я одна на всем белом свете, приехали ко мне… Лучше бы не приезжали! Лучше бы я никогда вас не видела и не слышала! Все, сейчас я уйду, я больше не хочу вас видеть и слышать о вас!..
С этими словами Пита на ощупь нашла свою сумочку и направилась к двери. Губы ее тряслись, и она нарочно широко открыла глаза, чтобы не заплакать. Но не успела она открыть дверь, как Вентворт в два прыжка очутился у двери, запер ее на ключ и положил его в карман. Его взгляд снова стал мрачным.
— Так, по-вашему, я никогда не испытывал к вам никаких чувств, кроме жалости? — спросил он.
— Да, — прошептала она, задыхаясь.
— И я стыдился вас с самого начала?
— Да.
И вдруг она живо представила себе их первую встречу и увидела себя со стороны. Не выдержав, девушка закрыла глаза руками, и по лицу ее потекли слезы.
Она не отдавала себе отчет, что он приблизился к ней, только ощутила его жаркие объятия. Потом Джеффри заговорил:
— Помните, как во Флоренции, в последний вечер, я целовал вас на прощанье?.. Неужели вы думаете, что человек, испытывающий к вам одну лишь жалость, так целует? — Конечно нет, подумала Пита и крепче прижалась к нему, не сказав ни слова. — Ну что, Пита? — не отставал он. Более того, заставил ее поглядеть ему в глаза.
— Я… я не знаю, — ответила девушка растерянно, глядя на него своими фиалковыми глазами.
— А по-моему — знаете! — Он наклонился, и его губы коснулись ее губ, а она обвила его шею руками, и их поцелуй продолжился несколько долгих мгновений, а когда он закончился, лицо Джеффри было по-прежнему бледным, но взгляд стал счастливым.
— О, Джеффри, Джеффри, Джеффри! — только и бормотала Пита, прижавшись к его груди.
Он довольно улыбнулся и погладил ее по голове.
— Пусть начало у нас с тобой было плохим, дорогая, но на этом все плохое и кончится! Я даже думаю теперь, что ты хоть немножко, но любишь меня, правда?
— Всем сердцем! — воскликнула девушка. Она наконец решилась выразить словами то, что чувствовала. — Всем своим существом, милый Джеффри!
Он на руках отнес ее в кресло и сказал:
— Прекрасно! А теперь я расскажу, как я люблю тебя!..
Глава 21
— Если бы ты сказал мне об этом, когда делал предложение во Флоренции! — вздохнула Пита, уютно устроившись у него на коленях. — Сколько лишних неприятностей миновало бы нас!
— Да, но прежде я хотел, — Джеффри коснулся губами ее мягких волос, — убедиться, что ты меня простила и что ты в общем-то неравнодушна ко мне.
Она с удивлением поглядела на него:
— Но ведь ты же знал, что я тебя обожала! По-моему, это было и так ясно.
— Разве? Ну, для меня никакой ясности не было. А потом, ты ведь уехала в Италию, сбежала от меня. Помнишь, как ты сказала, что никогда не обратишься ко мне за помощью? Я тогда был так оскорблен, что хотел наказать тебя. В то время меня устраивало, что ты решила покинуть «Грейледиз», но потом я почувствовал себя таким хамом, что не знал, как и загладить свою вину.
— И тогда ты приехал в аэропорт и принес мне книжку Майка?
— Это не его, а моя книжка!
— Удивительно, но я догадывалась. Потому так ею и дорожила!
Джеффри поцеловал ее снова.
— Странно, как много огорчений и неприятностей может принести любовь, — покачал он головой. — Одним из таких неприятных моментов стало то, что в горах на пути во Флоренцию у нас сломалась машина. А ведь на самом деле она не сломалась!
