— Глупый трюк и к тому же опасный, ты мог...
Девон представила Паркера под колесами «бентли», и к горлу подкатила тошнота. Не договорив, она закрыла глаза.
— Тебе плохо?
Паркер положил руку на ее плечо, при этом его локоть коснулся груди, которая в последнее время стала на удивление чувствительной. Даже от короткого прикосновения в сосках возникло жжение. Поморщившись, Девон отвернулась.
— Ну вот, теперь тебе стали невыносимы мои прикосновения! — прорычал Паркер, давая понять, что заставит ее взять свои слова обратно, если Девон хватит глупости подтвердить это обвинение.
Девон уже собиралась возразить, как вдруг ее осенило: лучше оставить его в заблуждении. Если Паркер предположил, что ей неприятны его прикосновения, значит, он далеко не так умен, как считается. Склонив голову набок, она всмотрелась в его суровое красивое лицо и вынесла вердикт:
— Угрюмость тебе не к лицу.
— Ладно, буду иметь в виду, — пробурчал он.
— Какой трюк ты собираешься выкинуть дальше? — поинтересовалась она с напускным сарказмом. — Может, перепрыгнешь с крыши одного десятиэтажного дома на другой? Я знаю, маленькие мальчики любят воображать себя суперменами. — Паркер покраснел, и Девон улыбнулась с видом превосходства. — Только постарайся в присутствии Джонни сдерживать свою страсть к подвигам, он во всем пытается тебе подражать. Не знаю почему, но он от тебя в восторге.
— А ты — нет?
— Я... — Она глубоко вздохнула. — Не могу сказать при Джонни, что я о тебе думаю.
Паркер с трудом оторвал взгляд от ее вздымающейся при вздохе груди.
— Дело ведь не в том несчастном объявлении в газете?
Девон приторно улыбнулась и изобразила восхищение.
— О, как ты быстро соображаешь! Нет, дело не в объявлении, которому, кстати, лучше дать опровержение. Дело в том, что ты встречался с Кори и сказал ей, что все еще ее любишь.
— Я... что-о?
— Не отрицай, я сама слышала!
— Ты слышала?
— Да! Не повторяй все как попугай.
Доехав до места, где можно было свернуть на обочину, Майкл затормозил и смущенно кашлянул.
— Мисс Мэлвил, мистер Холлинз выходит?
— Мистер Холлинз остается, — отрезал Паркер.
— В таком случае выйдем мы, — заявила Девон. Было нелегко отстегнуть ремни безопасности дрожащими пальцами, но в конце концов она справилась и взяла Джонни на руки. — Я пойду пешком.
Она вышла из машины и зашагала по обочине. Паркер несколько секунд сверлил взглядом ее напряженно выпрямленную спину, потом вздохнул.
— Мы все пойдем пешком. — И тоже вышел.
— Что сказать мистеру Холлинзу-старшему?! — крикнул ему вслед встревоженный Майкл.
Паркер не ответил. Догнав Девон, он пошел рядом.
— Женщина, не так быстро! Давай я понесу Джонни.
— Без тебя обойдусь.
— Может, ты и обойдешься, — нехотя согласился Паркер, — но я без тебя точно не могу!
Девон попыталась сморгнуть слезы и чуть не споткнулась. Пришлось остановиться. Она поцеловала Джонни в макушку, словно извиняясь перед ним, и повернулась к Паркеру.
— Зачем ты все это говоришь? — прошептала она с болью. — Почему ты так жесток? Притворяться больше не нужно, я знаю о твоих чувствах...
Ее слова перекрыл горький смех Паркера.
— Все это было бы смешно, если бы не было так грустно!
Странная горечь в его голосе настолько ошеломила Девон, что она даже не сопротивлялась, когда Паркер взял ее за руку и потянул за собой на площадку для пикников, где на сочной траве стояли деревянные скамьи и стол.
— Джеймс не собирается отнимать у меня Джонни.
— Не знаю, как тебе удалось так быстро поладить с Джеймсом, и знать не хочу. — Паркер взял у нее из рук Джонни и посадил на траву. — Поиграй пока, приятель.
Джонни не возражал, с Паркером он вообще был на удивление послушным. Паркер присел на край стола. Его лицо выражало мрачную решимость, во что бы то ни стало добиться от Девон ответов. Указав на скамью, он приказал:
— Садись!
— Не смей говорить со мной в таком тоне!
— Ты никуда отсюда не уйдешь, пока не объяснишь толком, в чем дело.
— Я слышала, как ты сказал, что любишь Кори и тебе все равно, что у нее ребенок от другого мужчины.
Паркер испустил вздох облегчения.
— Так вот что ты слышала!
Девон поникла. До этой минуты у нее еще теплилась маленькая — совсем крошечная — надежда, что это окажется недоразумением, но теперь и ее не осталось. Неудивительно, что Паркер испытал облегчение: Девон избавила его от неприятной задачи объяснять ей, что ситуация изменилась.
— И ты собираешься пожелать мне счастья? — осведомился он.
Да я скорее откушу себе язык, чем произнесу вслух эту бессмысленную банальность, подумала Девон, пусть даже я буду выглядеть неудачницей.
— Нет, Паркер, — серьезно сказала она, — я только надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Прошу прощения за прямоту, но мы с тобой давние друзья и ты мне небезразличен.
Паркер вскочил.
— Рад это слышать, — тихо сказал он и взял ее двумя пальцами за подбородок. — И насколько я тебе небезразличен?
Девон приходилось смотреть на Паркера против света, яркое полуденное солнце слепило ее, и она не могла разглядеть выражение его глаз. Он погладил ее по щеке. Девон, запаниковав, попыталась вырваться. Когда это не удалось, она предприняла отвлекающий маневр.
— Джонни... он испачкается в траве.
— Оставь его, ты мне не ответила. — Паркер взял ее за руки и заставил встать рядом с ним.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Я хочу услышать, что ты прошла через все круги ада, когда узнала, что я настолько ослеплен любовью, что готов принять ребенка другого мужчины, что никакие силы на свете не помешают мне любить женщину, которую я люблю. Я хочу услышать, что не я один страдаю! — Он привлек ее к себе и простонал в самые губы: — Дурочка ты моя!
Он бесцеремонно прижал Девон к своей груди и впился в губы жадным поцелуем. Поцелуй все длился и длился, наконец, Паркер отпустил ее, и Девон, тяжело дыша, положила руку на вздымающуюся грудь. Кровь шумела в ушах так, что она почти ничего не слышала, голова кружилась. Переведя дух, Девон нахмурилась.
— Кажется, ты серьезно.
Что именно серьезно, она и сама толком не знала, мысли катастрофически путались. В ответ на это маловразумительное замечание Паркер улыбнулся.
— Ты приехала в Лондон, чтобы за мной шпионить?
Девон по глазам поняла, что он не отступится, пока не получит ответы на все вопросы. Собственная гордость вдруг потеряла значимость — наверное, потому, что она все еще ощущала на губах вкус его поцелуя. Почему она должна стыдиться своей любви? Все равно хуже, чем сейчас, уже некуда. Девон подняла голову.
