1
Елена, как и вчера, проснулась с радостным нетерпением, ощутив, что оно стало еще более жгучим и азартным. Она представила, как свободно, без помех откроет сейчас сейф мужа и наконец-то проникнет в тайну, не дающую ей покоя…
Да не тут-то было.
Наспех одевшись, она первым делом побежала проведать сына и там натолкнулась на неприятный сюрприз.
– А папа дома, – неожиданно заявил Костя.
Елена изменилась в лице:.
– То есть?
– Не знаю, – пожал плечами мальчик. – Сказал, что решил устроить себе законный выходной. Заслужил, говорит… Мам, можно я к Алеше пойду? Мы с ним вчера хотели в пейнтбол поиграть, у них в поместье площадка есть.
Алеша – тот самый соседский мальчик, на днях вернувшийся из Парижа.
– Что?.. Ах да, конечно, только будьте осторожны, – позволила Елена, неприятно озадаченная тем, что разгадка тайны откладывалась.
С испорченным настроением она спустилась на первый этаж и в парадном зале наткнулась на мужа. Тот пил свежевыжатый апельсиновый сок, стоя у окна.
– А, Елена Сергеевна! – дружелюбно воскликнул он. – Прошу, прошу… Слушай, вот ты со мной так сурово, как царица Савская, а я ведь, ей-богу, лишь хотел поговорить открыто, по душам. Ну что мы с тобой друг на друга дуемся? Понятно, кризисы во всем бывают, в том числе и в семейных отношениях, но раз так, надо их разрешать! Ведь нет неразрешимых проблем, верно?
Все это Глеб говорил, открыто глядя в лицо жены. Она прекрасно знала эту его повадку – он умел быть необыкновенно… да что там необыкновенно! – умел быть неотразимо обаятелен. Когда хотел, мог очаровать любого, и человек, узнавший его таким, наверняка бы не поверил, если бы ему сказали, какой душевный смрад таится под личиной синеглазого красавца с обворожительными манерами! Нелюдь в человеческом облике. Елену же таким дешевым лицемерием не купить. Но она тоже умела играть нужные роли.
Пока Глеб произносил дружественные речи, Елена стремительно соображала, как ей выстроить ответ. И выстроила.
Приняв вид надменный и отчасти иронический, заговорила холодно, но вместе с тем как бы давая понять, что может сменить гнев на милость.
– Послушай, Глеб, ты что, не понимаешь ситуации? Тебе не приходит в голову, насколько оскорбительно ты себя ведешь?.. А теперь кривляешься, какой-то вздор несешь! Не приходит?
– Приходит.
– Ну а к чему тогда весь этот цирк… Слушай, давай возьмем паузу. Я пока не могу ничего… Это ты верно сказал про кризис. А в этом случае нужно осмотреться, одуматься. Остыть, если угодно… Кстати, почему ты сегодня не на работе?
На миг ей показалось, что в его лице мелькнула злоба – настоящее вдруг выглянуло из-под маски, но тут же спряталось.
– Отгул, – сказал он кратко. – Имею право.
– Имеешь, – согласилась она. – Вот давай и мы в наших отношениях возьмем отгул.
Глеб помолчал, вновь глянул так, будто вонзил ледяное шило, и после томительной паузы проговорил:
– Значит, тайм-аут?.. Ну хорошо. Вернемся к этому через пару дней. – Взяв стакан, он вышел из гостиной. Елена перевела дух.
«А пары дней-то у тебя не будет!» – злорадно подумала она.
2
Глеб не то чтобы так уж проникся житейской мудростью жены, но этот разговор вдруг повернул его самого в область творчества. Он внезапно понял, как продолжить текст, начатый позавчера, быстро поднялся в кабинет, с нетерпением распахнул сейф, выхватил тетрадку. Слова сами побежали, потекли с кончика пера, и Глеб так увлекся, что не замечал ничего вокруг.
Он писал, писал и вновь переживал то, что происходило с ним. Ему дьявольски нравилось, что он пишет, и он подмигивал, кривил рот, скалился, хмыкал – и продолжал писать.
В таком взлете и настиг его телефонный звонок – как зенитный снаряд летчика.
Звонил Хвостенко.
