Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
— Мы еще поборемся! — бодрился он. Дверь расшатывали мощные удары. — Лена, ты скоро?
За спиной Шувалова появилась встревоженная Илона Гладкая.
— Она заканчивает. Я могу чем-нибудь помочь?
Антон облизнул сухие губы.
— Принеси воды.
Удары следовали один за другим. Когда дверь зашаталась, Кабаяси движением ладоней показал, что надо отойти, а сам встал по центру. Дверь рухнула. В узком проеме появились омоновцы. Японец, издав воинствующий клич, кинулся на бойцов. Напор и стремительность помогли ему выиграть в борьбе не меньше пары минут. Но количество в итоге взяло вверх над мастерством. Кабаяси скрутили. Несколько стволов автоматов смотрели на Антона и Сергея.
— Спектакль окончен, — заявил Матвеев. — Вы задержаны за сопротивление правоохранительным органам.
— Ах, так вы из милиции! Почему не представились? — попытался пошутить Шувалов, любым способом затягивая время. Он ждал знака от Гладкой, что Репина успела завершить операцию.
— Взять их! — торжествующе скривился Матвеев. — Сейчас мы выясним, что они здесь охраняют?
Отчаянный взгляд Илоны показывал, что операция еще не закончилась. Если Репину оторвут от работы, то может произойти трагедия. Шувалов смотрел на стволы автоматов и готовился к сумасбродному поступку. Он должен выиграть драгоценные минуты любой ценой.
К Шувалову и Задорину шагнули двое омоновцев. Их пальцы лежали на спусковых крючках автоматов, в глазах блестела холодная злость. Антон прекрасно видел это, но у него не осталось выбора…
47
— Стойте! — раздался из-за спин требовательный голос. Невысокий японец в темном пальто и строгом костюме пробивался сквозь толпу. — Я консул Японии. В клинике на лечении находится наш гражданин. Он нуждается в неотложной помощи. Я требую покинуть помещение! МИД России уже поставлен в известность.
— Не понимаю, — заворчал недовольный Матвеев.
— Свяжитесь со своим начальством, — посоветовал консул.
Стволы автоматов опустились. Опустошенный Шувалов перекинулся взглядом с хитрым Сатори. Только теперь он поверил в свою победу.
Ее откровенное признание прозвучало совершенно неожиданно. Он догадывался о ее чувствах к нему, но чтобы вот так прямо женщина предложила: «Я хочу, чтобы ты жил у меня, Антон. Я прошу тебя об этом» — такое происходило с Шуваловым впервые.
Вечером после сложнейшей нейрооперации над Танака они втроем сидели в ресторане. Он, она и Задорин. Каждому требовалось расслабиться после экстремальных переживаний, накрывших их в клинике.
— Мы сделали это! Сделали! — твердил захмелевший Сергей. — Никто здесь не представляет, какое чудо мы сотворили! Вы посмотрите на них. Пьют и жрут, словно это самое главное в жизни. О чем-то мурлычут, хихикают и даже не знают, кто сидит рядом с ними. Вы гений Антон Викторович. Гений! — Он выкрикнул последнее слово так громко, что окружающие недобро покосились на их стол. Но Задорин не смутился. — Да-да, гений! А вы все, а я… да мы никто по сравнению с ним!
— Сережа, сходи, освежись, — посоветовала Репина.
— Вы так считаете?
— У тебя лицо горит. Умойся и выйди на воздух.
— Хорошо. А потом кофе. Закажем кофе?
— Конечно, Сережа. Но сначала проветрись.
Когда он вышел, Елена придвинулась к Антону. От нее исходили волны тепла. Женские глаза возбужденно блестели. Репина не умела говорить намеками.
— Я хочу, чтобы ты жил у меня, Антон. Я прошу тебя об этом. Я же вижу, как ты страдаешь. Тебя не понимают, тобой пренебрегли, а мы с тобой — родственные души. Мы заняты одним делом. Я знаю глубину твоего таланта, и создам тебе условия для творчества. Ты должен заниматься наукой, а не терзать свое сердце. Ты тратишь силы на суету, вместо того, чтобы создавать великое. Задорин прав, ты гений. И рядом с тобой должна быть женщина, которая уважает тебя, и готова посвятить тебе свою жизнь. Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, Антон. Во всех смыслах.
Шувалов долго подбирал нужные слова.
— Понимание, уважение… А как же любовь?
— Ты хочешь услышать признание? — Елена цеплялась за его ускользающий взгляд. — Я люблю тебя, Антон. Давно. Только не перебивай! Для совместной жизни достаточно, чтобы любил хотя бы один. Так живет большинство пар. Почти все женщины выходят замуж, потому что их выбрали. Они позволяют себя любить. А нас будет наоборот. Мне не требуется замужества. Только разреши быть рядом и позволь тебя любить. Хотя бы дай шанс. Я знаю, что тебе нужно, как ученому и как мужчине. Я сделаю из тебя гения, как русская женщина Гала из закомплексованного художника — великого Сальвадора Дали! Она тоже была старше его, а жили они долго и счастливо.
— Ты хорошо изучила биографию художников, — попытался пошутить Антон.
— В юности интересовалась. Фамилия требует. Так как? Поедешь сегодня ко мне?
— Один раз я был у тебя. Спасибо… Но это была ошибка…
— Если что-то было не так, ты только намекни.
— Лена, мы с тобой друзья и коллеги. Ты профессионал. Мне с тобой комфортно работать, но…
Шувалов замолчал. Репина потускнела и отодвинулась. Ее руки рылись в сумочке, искали сигареты. Закурив, она стала говорить спокойнее и уже не глядела в глаза Антона.
— Ты рассчитываешь вернуться к Ольге, но ждет ли она тебя?
— Моя семейная жизнь…
— У тебя нет семейной жизни! — парировала Репина. — К Ольге ходит Борис и задерживается там надолго.
— Откуда ты знаешь?
— Их отношения ни для кого не секрет. Вербицкий занял не только твое кресло в лаборатории, но и твое место в постели!
— Чушь!
— Не думала, что ты столь сентиментален. По статистике распадается половина браков.
— Я не хочу обсуждать с посторонними свои семейные проблемы! Это касается только меня и Ольги!
— С посторонними? — Репина недовольно взметнула бровь. — Благодарю за точное определение. Лучше не скажешь. Ну, что ж… Мне пора собираться.
Она ушла. Непреклонная и гордая. Она не обладала отточенной природной красотой, но всегда сохраняла врожденное достоинство и стать, которые отличали ее от других женщин и делали притягательной в глазах мужчин.
После ее ухода Шувалов крепко выпил. Вернувшийся к столу Задорин пьяно твердил про величайшее достижение 21-го века и провозглашал тосты за его гениальность, а Антону не давали покоя хлесткие слова Елены. «Вербицкий занял не только твое кресло в лаборатории, но и твое место в постели!» Уязвленное воображение рисовало разнузданные сцены, от которых становилось больно и сжимались кулаки.
И Шувалов не выдержал.
Резко поднявшись, он задел стол. Зазвенели падающие бокалы. Мятые купюры упали на скатерть. Напряженное тело прорезало пространство. Морозный воздух ударил в грудь сквозь распахнутое пальто. По взмаху руки подкатила машина. Шувалов шлепнулся на заднее сиденье и продиктовал таксисту адрес жены.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
