– Но… Ты уверен, что это была она?
Ноуланд кивнул.
– Розалинда остановилась возле дома герцога Райленда под уличным фонарем, и когда она отодвинула занавеску, чтобы наблюдать за вами, я очень хорошо разглядел ее лицо.
Проклятие! Тристан снова отпил бренди и рухнул в кресло, стоявшее напротив.
– А где был ты?
Ноуланд виновато улыбнулся:
– Я отчаянно пытался скрыться из вида, пока ты меня не заметил и не решил, что я слежу за тобой. Впрочем, ты все равно не замечал никого, кроме леди Симоны. Я последовал за вами на случай, если тебе понадобится помощь.
Хорошо, что этой ночью хотя бы Ноуланд не потерял головы. Про себя Тристан такого сказать не мог.
– Спасибо.
– Четыре часа – это чертовски долгий срок для того, кому приходится торчать на пристани.
– Это зависит от того, чем человек занимается, – усмехнулся Тристан.
Ноуланд засмеялся:
– Я играл в карты с ночным сторожем. Кстати, он прекрасный партнер.
– Да? А я и не знал.
– В интересах нашей дружбы и чтобы ничего не утаивать, – продолжил Ноуланд, – хочу упомянуть о том, что я проследовал за вами до городского особняка герцога на тот случай, если леди Таунсенд вдруг решит устроить безобразия на этом этапе вашей вылазки. Как только вы оказались в обществе мистера Хейвуда и остальных ее родственников, я прекратил наблюдение, пришел сюда и с тех пор дожидаюсь тебя.
Значит, Ноуланду известно, что их с Симоной разоблачили. А он так уверенно сказал герцогу, что их отношения являются тайной! Кажется, столь дивная ночь могла обернуться куда как плохо… Тристан снова пригубил бренди, прикидывая, насколько быстро он способен напиться и как долго может себе позволить оставаться в таком состоянии.
– Я у тебя в большом долгу, Ноуланд, – проговорил он, надеясь ускорить события и заставить приятеля убраться восвояси, однако Ноуланд намека не понял: он переплел пальцы, пристроил их на животе и, улыбаясь, спросил:
– Должен я принести тебе поздравления по поводу помолвки?
Тристан поднял рюмку.
– Нет. Герцог удовлетворился моим обещанием оставить эту эскападу в тайне и разорвать отношения с Симоной.
Ноуланд хмыкнул:
– Это определенно нельзя назвать ожидаемым ходом событий, – задумчиво заметил он. Тристан пожал плечами:
– Дрейтон – очень необычный пэр.
– Если учесть то, что ты тоже необычный, разговор, полагаю, получился интересным.
«Интересный» был не совсем тот эпитет, который использовал бы сам Тристан, но спорить ему все равно не хотелось.
– Герцог был удивительно вежлив, если принять во внимание все обстоятельства, – признал он и вдруг сморщился, как от боли.
Ноуланд удивленно взглянул на него.
– И в чем причина твоего очередного волнения?
– Люсинда знает про Симону!
– Пожалуй, – согласился Ноуланд. – Однако свидание не обязательно ведет к женитьбе. Леди Таунсенд не имеет понятия о том, что тебя и леди Симону застали вместе. Почему она вдруг должна решить, что ты планируешь вступить в брак? Пока у нее нет основания торопиться и считать, что ей необходимо принять меры против тебя.
– Это так ты решил.
Ноуланд ничуть не смутился.
– Во время второй части твоего приключения я нигде не заметил ее кареты. Несомненно, она отправилась домой сразу после того, как увидела, куда направились вы с леди Симоной.
Стремительно перебирая возможные варианты, Тристан кивнул, делая вид, будто соглашается с Ноуландом. И все же, почему Люсинда следовала за ним и Симоной до склада? Разве ей мало было просто знать об их встрече? А если на самом деле она выслеживала их с таким же упорством, какое проявил Ноуланд, и увидела, что у ворот их ждет Хейвуд?
Неожиданно Тристан почувствовал, что слишком устал и не способен прийти хоть к какому-то разумному решению. Лишь одна мысль казалась ему неоспоримой: с этой минуты он должен держаться от Симоны как можно дальше. А еще ему необходимо предостеречь ее. Люсинда знает про них, и, значит, существует вероятность того, что его мачеха начнет осуществлять свой план. Может, отправить Симоне записку? Или лучше найти какой-то более удачный и разумный путь, которого он просто не видит сейчас из-за усталости?
Впрочем, в настоящий момент самым разумным было подняться наверх, упасть на кровать и немного поспать.
Тристан посмотрел на Ноуланда:
– Я очень ценю то, что ты этой ночью сделал ради меня.
– Всегда рад помочь. – Ноуланд поднялся. – Но если в следующий раз ты решишь устроить любовное свидание при свете дня, я буду тебе очень благодарен.
– Свиданий больше не будет, по крайней мере с леди Симоной.
– Ах да, твое обещание герцогу…
Это было отнюдь не главной причиной, но годилось в качестве наиболее простого объяснения, и Тристан кивнул.
– Если уж речь зашла об обещаниях. Надеюсь, ты не станешь ни с кем делиться своими наблюдениями.
Ноуланд ухмыльнулся:
– Если только ты мне не скажешь, что на самом деле хочешь на ней жениться и нуждаешься в способе обойти возражения герцога. Тогда я буду рад рассказать о вас всем, с кем только знаком.
– Тебе просто цены нет.
– Настоящий друг и все такое прочее. – Продолжая ухмыляться, Ноуланд направился к двери, а Тристан уставился в свою почти пустую рюмку, прислушиваясь к звукам, сопровождавшим уход друга.
Если бы этой ночью Люсинда решила действовать… Он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, испытывая глубокое отвращение к себе. Они с Симоной остались целы и невредимы только по милости Божьей и по тем соображениям, которые имела в голове его мачеха. Им повезло, и теперь его обязанность – позаботиться о том, чтобы Симоне продолжала улыбаться удача.
Увы, уроки живописи закончились. Конечно, ему придется придумать для Эммалины подходящую отговорку, однако Симоне он расскажет об истинной причине, по которой больше не сможет ее видеть, – она, безусловно, этого заслуживает. Вот только как ей об этом сказать… Может, напрямую? «Я обещал твоему зятю, что больше не буду с тобой видеться, в обмен на разрешение не жениться на тебе. Это я сделал для того, чтобы защитить тебя от Люсинды. Потом оказалось, что это было довольно бесполезной жертвой, поскольку ей все равно известно о нашей ночной встрече. Мне очень жаль. Я не знаю, насколько серьезно ее помешательство, и не думаю, чтобы она сочла тебя опасной, но тем не менее тебе стоит держать ухо востро и помнить о ней. А за сим – прощай».
Тристан вздохнул, открыл глаза и допил остатки бренди. Раз он уже выказал себя полным ослом, вполне можно добавить под конец что-то вроде: «Спасибо за чудесную ночь и море наслаждений. Я продолжал бы эту связь, если бы только мог надеяться найти способ, как сделать это безнаказанно».
