Рейчел осторожно выбралась из укрытия, убедилась, что возле фургона никого нет, и побежала в гору. Порывшись среди разбросанных обломков, она наконец нашла все, кроме пистолета. Или он куда-то отлетел во время аварии, или его забрали бандиты. Опять начался дождь, и девушка, оставив поиски, вернулась к Эндрю.
Он сел, приподнявшись на локтях. Рейчел помогла ему надеть рубашку, потом быстро опустилась на корточки и надела ему на ноги сапоги.
– Я не нашла твой пистолет, Эндрю.
– А нож?
Рейчел отдала ему нож.
– Но какой от него прок? Ты слишком слаб и не сможешь им воспользоваться.
– А я и не собираюсь им пользоваться. Это сделаешь ты, – тихо проговорил он.
Глаза Эндрю опять начали закрываться, и она встревоженно склонилась над ним.
– Тебе нельзя двигаться, Эндрю. Ты должен остаться здесь.
– Нет, здесь мы не останемся, – прошептал он и начал подниматься с земли.
– Положи мне руку на плечи.
Рейчел обняла его за талию и помогла встать. Эндрю тяжело раскачивался, пребывая на грани обморока.
– Возьми нож, Рейчел, и уколи меня, – прохрипел он, тяжело дыша.
Девушка решила, что ослышалась.
– Что ты сказал?
– Я сказал: уколи меня ножом.
Она смотрела на него в полном недоумении.
– Ты что, с ума сошел? Наверное, у тебя жар.
– Это старый индейский прием. Острая боль помогает удержать сознание. Как только увидишь, что я начинаю падать в обморок, просто уколи меня ножом.
– Нет, Эндрю, я не могу. Это жестоко.
– Пожалуйста, Рейчел. У меня нет сил спорить. Делай, что я говорю. Я же не прошу меня зарезать – только уколоть.
Они прошли совсем немного, и Эндрю свалился.
– Давай, Рейчел, – приказал он слабеющим голосом.
Но она не могла заставить себя это сделать. Тогда Эндрю взял у нее нож и ткнул его себе в руку. Из ранки вытекло несколько капель крови.
Рейчел помогла ему подняться с земли. Они прошли около четверти мили, потом Эндрю снова упал. Превозмогая отвращение, девушка надавила острием ножа на его руку, и он резко открыл глаза, почувствовав боль. Им удалось преодолеть еще четверть мили.
Когда он опять начал терять сознание, Рейчел заметила мелькнувшую за деревьями хижину.
– Мы пришли, Эндрю! – радостно воскликнула она.
Но Эндрю ее не слышал. Он снова лишился чувств. Девушка понимала, что его нельзя оставлять под дождем, но решительно не хотела еще раз прибегать к помощи ножа.
Она несколько раз хлестнула его по щекам, и он наконец открыл глаза.
– Зачем ты бьешь меня по лицу? Черт возьми, Рейчел, у меня раскалывается голова!
Рейчел воспряла духом. К нему вернулась прежняя вспыльчивость, значит, дела не так плохи!
– Я просто пытаюсь привести тебя в чувство.
– Какого черта, по-твоему, я сказал тебе про нож? – грубо прорычал он.
Лицо девушки просияло. Она откинула волосы, вода с которых затекала в глаза, и сказала:
– Ты так и будешь лежать здесь и спорить со мной или все-таки встанешь и попытаешься дойти до хижины?
После долгих усилий ей удалось поднять его на ноги и кое-как довести до двери. Они в изнеможении упали через порог.
Несколько мгновений Рейчел лежала, пытаясь отдышаться. Грудь ее тяжело вздымалась. Последние несколько футов Эндрю был в полуобморочном состоянии, и ей пришлось буквально тащить его на себе.
Войти с проливного дождя под крышу уже казалось роскошью. Теперь предстояло снять с Эндрю мокрую одежду и уложить его в теплую постель.
Рейчел подняла голову и оглядела маленькую хижину. У стены стояла кровать, застеленная чистым лоскутным одеялом, в углу приютился столик с двумя скамейками. Комната была чисто прибранной, здесь царил идеальный порядок. «Это так похоже на Эндрю, – подумала девушка. – Всему свое место, и все на своих местах».
Впереди ее ждало новое испытание: уложить его на кровать.
Забыв про собственную усталость и превозмогая боль во всем теле, девушка поднялась на колени. Нечего было и думать о том, чтобы поднять бесчувственного Эндрю. Вдруг лицо девушки вспыхнуло озарением. Она встала с пола, подошла к кровати и, стянув матрас и одеяло, подтащила их к очагу.
Потом Рейчел вернулась к Эндрю и с большим трудом сняла с него сапоги. Немного посидев и набравшись сил, она взяла его за руки и поволокла спиной по полу к матрасу.
Снять с него рубашку оказалось делом не менее утомительным, чем разуть его. Когда они заходили в хижину, возле самого порога с головы Эндрю слетела повязка, и, к ужасу девушки, рана опять начала кровоточить.
Сейчас было не время думать о приличиях, и она решительно стащила с Эндрю штаны. Осталось самое простое – перекатить его раздетого на матрас и укрыть одеялом.
Оторвав от своей нижней сорочки еще одну полоску, Рейчел сделала компресс. Когда она нагнулась, чтобы приложить его к ране, мокрые волосы упали ей на глаза, и девушка поняла, что тоже должна сменить одежду.
Она скинула грязные туфли и босиком прошлепала к сундуку. Там аккуратно сложенной стопкой лежали рубашки Эндрю. Рейчел быстро разделась и облачилась в сухую рубашку.
Полы рубашки свисали почти до самых колен, а длинные рукава пришлось закатать до локтей. Еще раз порывшись в сундуке, девушка нашла там полотенце и замотала в него свои мокрые волосы. Теперь, в сухости и под крышей, она уже с большим оптимизмом думала о том, что ждет ее впереди.
Рейчел вернулась к Эндрю, прислушалась к ровному ритму его сердца, пощупала лоб – он оказался не горячим – и решила, что он просто спит.
Если так, надо приготовить что-то питательное и дать ему, когда проснется. Только тут она с удивлением вспомнила, что они оба не ели почти полтора дня.
Продукты, что стояли на полках у очага, могли бы соперничать с запасами хорошей кладовой. Рейчел нашла здесь жестяные банки, полные вяленой говядины, сушеных фруктов, кукурузной муки, дикого меда, кленового сахара, сухих бобов, крупы и овса. Здесь же были бутылка виски, чай и кофе. Рядом с очагом у стены высилась аккуратная поленница дров, и вскоре в хижине весело потрескивал огонь.
Накинув теплую куртку, висевшую на стене, девушка сбегала к дождевой бочке и набрала в чайник воды.
Чуть позже она сидела у огня, подтянув колени к подбородку, и неторопливо прихлебывала чай из кружки. Она размочила в воде немного сушеных персиков и поела их после вяленого мяса. На душе у нее было хорошо и спокойно.
Потом она легла на меховую шкуру перед очагом и заснула под мерный шум дождя, стучавшего по крыше хижины.
