— Если ты ищешь связь между вашим переселением в покои Корбена и всем этим, то ее нет! — пылко воскликнула королева. Потом вдруг замерла, легонечко сжала пальцами плечи мужа и нехорошо оскалилась:
— Вилли, я права?
— Связи нет: я узнал о замыслах Бурдюка и Конрада через два дня после того, как ты предложила подарить Ронни эти покои…
— Я думала совсем о другом… — негромко сказала я. — Как правило, действиями соглядатаев управляют либо послы, либо кто-то из их ближайшего окружения. Значит, при некотором старании можно наложить лапу на всю сеть…
— Леди Даржина сказала то же самое. Поэтому та часть сети, которая опутывала Арнорд, уже наша. А остальные, в том числе и Алеммская — еще нет… — буркнул король, затем вдруг резко повернул голову направо и уставился на дернувшиеся язычки свечей: — Дверь, ведущая из вашей гостиной в коридор, открыта?
Я помрачнела:
— Да, сир — как ее закрывать изнутри, я не знаю…
— Для служанок поздновато… — насмешливо прищурилась королева. — Значит…
— Ронни? — выдохнула я, вскочила с дивана и расплылась в счастливой улыбке, услышав встревоженный голос мужа:
— И-илзе-е, ты тут?
— Не направо, а налево!!! — рявкнул король, а затем посмотрел на меня и приложил к сердцу правый кулак: — Даю слово, что задержу вас не дольше, чем на десять минут!
— Десять — много! — хихикнула королева. — На пять! Или даже на две…
Я покраснела, потом фыркнула и метнулась к двери, в которой как раз что-то мелькнуло.
— Сир… Ваше величество… Илзе… — шагнув в гостиную, по очереди поздоровался Ронни, а я, уставившись на жуткий шрам, пересекающий его лицо от носа к левому уху, вдруг почувствовала, что у меня пересыхает во рту и слабеют колени. Еще через миг до меня дошло, что мой муж еле стоил на ногах, что практически вся его одежда покрыта пятнами крови, а дыра на правом рукаве — след от чьего-то клинка!
'Все нормально… Жди…' — жестами показал он, а затем обратился к королю:
— Прошу прощения за столь позднее вторжение: супруги в покоях не оказалось, а…
— Ты что, ранен? — метнувшись к нему, встревоженно спросила королева, осторожно дотронулась до дыры от сабли или меча, а затем, встав на цыпочки, пристально вгляделась в порез на лице.
— Рука цела: неудачно притерся к удару. А на щеке обычная царапина: выбираясь на опушку, не заметил какую-то ветку…
— Как сходили? — подал голос Бервер.
— Леди Галиэнна в своих покоях. Живая и здоровая. А так… — взгляд Ронни потемнел, — плохо: погиб Дитан Тощий, а Фланк Узел лишился левой руки… Кроме того, есть не очень хорошая новость…
— Что за новость? — воскликнула королева.
— Расскажет завтра… На совете… — безапелляционно заявил король, затем подошел к Ронни, с чувством сжал его предплечье, а затем подтолкнул к двери: — Иди — Илзе тебя заждалась…
…Первое, что я сделала, вернувшись в свои покои — это бросилась к кувшину с водой, стоящему на столе, намочила платок и, вернувшись к мужу, оттерла потеки крови на щеке. Ронни не солгал — под потеками оказалась пусть большая, но самая обычная царапина. Чуть-чуть успокоившись, я стянула с него пропахшую кровью, дымом от костра и еще какой-то гадостью перевязь с мечами и верхнюю одежду, после чего чуть не заплакала от счастья: нижняя рубашка была целой и без единого пятнышка крови!
— Я же сказал, что просто неудачно притерся! — устало улыбнулся он, затем снял с себя ремень, стряхнул с ног сапоги, стянул грязные штаны и с наслаждением опустился на ближайший диван.
— Вымотался? — умирая от безумной, запредельной нежности, пролепетала я и, увидев его кивок, бросилась к двери.
— Ты куда?
— Прикажу принести бочку для омовений и воду…
— Не надо — я уже распорядился…
— А насчет ужина сказал?
— Есть не хочу… — буркнул он, увидел в моих глазах недоверие и добавил: — Честно-честно!
— Захочешь — скажешь! — грозно потребовала я, затем запрыгнула на диван с ногами, изо всех сил обняла пропахшей кровью и потом торс, вжалась носом в шею и вдруг провалилась в прошлое — почувствовала, что по моим щекам текут слезы, а сердце готово проломить грудную клетку. Еще через миг до меня донесся горький вздох графини Камиллы:
— Я не знаю, как сложатся ваши отношения. Но если… все будет так, как ты хочешь, то знай — жить с моим сыном тебе будет тяжело…
— Почему? — там, в прошлом, ошарашенно спросила я.
— Утерсы живут своим долгом… Долгом перед короной и народом Элиреи. А мы… мы видим их только тогда, когда в королевстве тишь да гладь…
Я вернулась в настоящее, почувствовала, с какой нежностью ладонь Ронни гладит мои волосы, и мысленно повторила ту же фразу, которую сказала будущей свекрови:
'Зато они настоящие…'
Глава 19 Аурон Утерс, граф Вэлш
…Замерев в центре зала, Илзе прогнала по телу волну расслабления, полуприкрыла глаза, сделала пару глубоких вдохов и выдохов, а затем поплыла — волна изменения, прокатившись от ступней к груди, расплескалась по рукам и, на миг замерев у кончиков пальцев, с все увеличивающейся скоростью понеслась обратно. Едва заметное смещение в сторону, начатое именно тогда и так, как требовалось — и волна расплескалась: чуть более быстрая ее часть взметнула вверх левую кисть и мягко отодвинула в сторону воображаемый шест, а медленная, стремительно выбросив вперед клинок несуществующего ножа и вбила его на ладонь выше точки, в которой должна была находиться печень противника.
Прерывать выполнение комплекса я не стал. И правильно сделал: после плавного поворота влево с одновременным заходом за спину первой жертвы и весьма своевременной 'потери равновесия' второй клинок, размазавшись в воздухе, чиркнул по локтевому сгибу второго атакующего. На ту же ладонь выше, чем было надо.
Чуть более длинный шаг в следующем переходе вполне укладывался в систему, поэтому я полюбовался на очень неплохо исполненный прогиб в спине, позволяющий уклониться от рвущего воздух меча, оценил весьма своевременную задержку в крайне неустойчивом положении и последующий удар, а затем слегка напрягся, зная, что следующая последовательность движений у Илзе обычно не получается.
Получилась: сразу после ухода от рубящего удара в шею тело моей супруги содрогнулось от столкновения уже двух волн, зародившихся в левой стопе и пальцах правой руки. Бедра, на которые пришелся основной удар, провернулись посолонь и вывели тело из-под следующей атаки, после чего нож, 'зажатый' в левой руке, отработанным движением метнулся к глазнице врага. И, замерев на все ту же ладонь выше, чем требовалось, разорвал мне сердце.
Продолжение комплекса я видел словно сквозь туман. Отмечая лишь уровень наносимых атак, ширину шагов во время уходов и еще кое-какие мелочи, по которым можно было судить о личности того, с кем отрабатывалась каждая связка. Поэтому, когда Илзе добралась до конца и, поправив сместившиеся в сторону ремни поддевы, замерла в неподвижности, я далеко не сразу сообразил, что стоит скрыть свою реакцию. А когда увидел непонимание в ее глазах, ляпнул первое, что пришло мне в голову:
