— Понял.
— Колбасное производство?
— Тут сложнее. Ветеринары лютуют, и всем нужно дать, СЭС тоже хочет иметь свою долю.
— Что у нас там?
— Помещения готовы, монтируется оборудование. Макс обещал с поставками, но…
— А если законсервировать это дело? Кредит мы не брали, подождем, пока Панченко…
— Законсервируем бабки, Георгий Петрович. А они должны работать, прибыль приносить.
— Не страшно. Пиво их вернет. А с помощью Панченко мы устроим производство куриных рулетов, куриной колбасы в тех же помещениях и на том же оборудовании. Пока только куриной продукции. А потом и другой.
— Я подумаю над этим вопросом. Честно говоря, всем нам будет проще сосредоточиться на пиве и курах Панченко. Остальное просчитаю и завтра принесу доклад.
— Хорошо, Паша. Кстати, ты знаешь о том, что случилось вчера с посланцами Канарца?
— Все это знают. Они же шли через торговый зал…
— Предупреди охрану. Канарец — человек тупой и злобный. Способен наехать в любое время.
— Понял, Георгий Петрович. А за вчерашнее — простите. Попробовали курицу Панченко вначале сами и… честно говоря, не хотелось отдавать ее покупателям. А когда отдали — народ разметал всех его кур. Ну мы и зажарили еще одну, а под это дело…
— Все нормально, Паша, я тебе не партком. Спасибо за анализ, работай дальше.
Когда Тарасов ушел, Епифанов позвонил Панченко:
— Вася, привет. Как жизнь фермерская?
— Жорка? Привет, отлично. Какими торговыми перспективами порадуешь?
— Вася, я сегодня предотвратил бунт покупателей, они едва не линчевали моего менеджера, и знаешь почему?
— Догадываюсь.
— Все отлично, куры ушли влет. Готовь следующую партию, и надо думать о расширении сотрудничества.
— Какие проблемы, Жора? Приезжай, все обсудим.
— Сегодня не могу, я приглашен на день рождения. Давай завтра?
— Ты классный парень, Жорка, давай завтра. И вот что сделаем. Я пришлю за тобой машину. Потому как долго и упорно будем говорить о нашем сотрудничестве, вряд ли ты после этого сможешь сесть за руль.
— Думаешь обольстить меня банькой?
— А что в ней плохого? Да с пивком холодным, да с раками. А потом — и водочка подоспеет. Или я неправильно рассуждаю?
— Да в общем-то правильно.
— Ну тогда — до завтра!
Епифанов положил трубку, довольно усмехнулся. Симпатичный он парень, этот Панченко. И дело иметь с ним приятно. А это немаловажный фактор — иметь дело с человеком, который тебе симпатичен. И вполне уверен в себе. На курах особо не разбогатеешь, а у него и дом, и охрана — на высшем уровне. Значит, прочно стоит на ногах.
Банька, водочка, пивко… какой мужик откажется от этого? Девушки голые в баньке, массаж… эротический. От этого он, пожалуй, мог бы и отказаться. Раньше. Но теперь — почему бы и нет? Клин клином вышибается, не так ли говорят?
Так, так…
Людмила ехала по Рублево-Успенскому шоссе в сторону Николиной Горы. Хорошо было за городом, хоть погода и дрянь, дождь накрапывает, а все равно лучше, чем в Москве, чем в своей громадной квартире, где даже непонятно, для чего нужны некоторые комнаты. Может, и нужны, но все они пустоватые, холодные, а тепло ей в своей машине. И за окном проплывают березки и елочки подмосковные, хорошо…
Возле Николиной Горы она остановилась у придорожного кафе. Не то чтобы проголодалась, завтракала овсяной кашей час назад, а просто хотелось посидеть за чашкой кофе, посмотреть на мокрые деревья, размышляя о своих проблемах… Вышла из машины, направилась в крохотное кафе, там было всего-то десяток столиков, да и те пустовали. Официантка в белом передничке сразу же подошла, вежливо поинтересовалась, чего желает гостья.
— А что у вас есть? — спросила Людмила.
— Могу предложить салат из овощей и пельмени, у нас очень вкусные пельмени, — сказала девушка. — Но если хотите полный обед, у нас есть…
— Спасибо, принесите, пожалуйста, салат. — Людмила посмотрела на девушку, поняла, что этого мало. — Ну и пельмени, десять штук. Кофе тоже.
— Пельмени с чем? У нас есть…
— Обычные, с мясом.
Салат появился на ее столе тотчас же, вполне съедобный овощной салат — помидоры, огурцы, болгарский перец, — все знакомое, наше, и вкусное. Едва она съела салат, на столе появилась керамическая плошка с пельменями. И тоже вкусными, почти домашними. Людмила вспомнила, как мать делала пельмени вручную, не признавая модных приспособлений, и какими они были… обалденными. Эти тоже ничего. Здорово она придумала — поехать в этот ненастный день за город! Сидеть за столиком в пустом подмосковном кафе, есть вкусные пельмени — что может быть лучше? Тишина, покой, мелкий дождь за окном, одиночество… Но не злое, раздражающее, как в огромной городской квартире, а мягкое, умиротворяющее душу.
Все было просто замечательно до тех пор, пока в кафе не вошел импозантный молодой человек в длинном белом плаще и широкополой шляпе. Возле ее столика он снял плащ, бросил на спинку стула, хотя у двери имелась вешалка, шляпу положил на стол, сел, уставившись черными глазами на Людмилу. Эдакий прилизанный брюнет-красавчик. Только глаза у него были холодными, смотрели мрачновато.
— Пельмени и коньяк, — приказал он официантке, не переставая смотреть на Людмилу. Потом негромко сказал: — Позвольте представиться, я Владислав, можно просто Влад.
Людмила торопливо доедала пельмени, в душе проклиная назойливого кавалера. Все настроение испортил, придурок! Понятно, чего хочет, да только зря надеется!
— Не надо мне представляться, — сказала она. — Пожалуйста, сядьте за другой столик и не мешайте мне есть.
— Почему же я мешаю? По-моему, вы чем-то расстроены, — спокойно сказал Влад. — Пельмени здесь вкусные, но есть их в одиночестве не рекомендуется. Вот если вдвоем, да еще коньячком запивая, — совсем другой расклад получится. Не желаете ли попробовать? Заказать вам рюмочку?
— Спасибо, но я за рулем, да и пельмени у меня кончаются, — резко сказала Людмила. — Так что извините.
— Я тоже за рулем, но эти проблемы решаемы, — сладким голосом сказал незнакомец. — Вы не назвали своего имени, прекрасная незнакомка. И где вас потом искать?
Он и в дружеской компании вряд ли понравился бы ей, а здесь она просто ненавидела нахала.
— Искать не надо, это может плохо кончиться.
— Вот как? Вы заинтриговали меня.
— А вы меня достали! Девушка, пожалуйста, счет! — крикнула Людмила. — Нехорошо, молодой человек!
Он пожал плечами, не понимая, что ж тут плохого. Но когда Людмила, расплатившись по счету, пошла к выходу, встал и направился следом. Метрах в трех от «шкоды» догнал женщину, встал перед ней, загораживая дорогу.
