Когда Джессика наконец добралась до Мередит, у нее заплетались ноги. А на подходе к дому они и вовсе подкосились. Кто-то сидел на ступеньках крыльца, и этот кто-то выглядел ужасно знакомым. Чтобы не упасть, Джессика схватилась за чугунную ограду. Это не мог быть он. Так не бывает…
Мужчина сидел, подавшись вперед и уронив голову на руки, будто беды всего мира обрушились на него. Но когда Джессика нетвердой походкой подошла ближе, Кристофер взглянул на нее, выпрямился, и девушка поняла, что отныне в мире нет ничего невозможного.
12
— Кристофер? — Ее голос предательски дрогнул.
Он медленно поднялся на ноги. Вихрь чувств закружил Джессику, и она совершенно перестала владеть собой. Из глаз бежали слезы, из горла рвались рыдания, и вдруг — совершенно неожиданно для самой себя — Джессика начала смеяться.
Кристофер улыбнулся и размашистой походкой двинулся ей навстречу. Джессика глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться.
Кристофер остановился в футе от нее и засунул большие пальцы в задние карманы брюк. Насмешливо оглядевшись, он спросил:
— Так это и есть твой пресловутый Бруклин?
Разум подсказывал Джессике, что его появление здесь абсолютно немыслимо, но внутренний голос твердил: да, да, только так и должно быть!
— Я понимаю, что вопрос абсолютно идиотский, но все же, Синглтон, что вы здесь делаете?
— А если я скажу, что случайно оказался радом, ты поверишь? Между тем это правда. Почти.
Джессика не могла оторвать от него глаз. Как же он красив! Ей хотелось дотронуться до Кристофера и убедиться, что перед ней не призрак.
— А вот что ты здесь делаешь? — в свою очередь спросил он.
— Я здесь живу. Вспомнили?
— Когда я справлялся о тебе в последний раз, ты жила совсем не здесь. — Он не шутил.
— Ну, хорошо. — Джессика нервничала. — Я решила вернуться.
— Угу. Спасибо, Майкл все рассказал мне. Я звонил туда сегодня, в надежде поговорить с тобой и чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты здесь, совсем рядом. И что, у тебя действительно какие-то веские причины для возвращения?
Джессика неопределенно пожала плечами.
— Это моя родина.
Какое-то непонятное ей чувство заставило глаза Кристофера потемнеть. — Даже попрощаться не захотела…
— Я собиралась позвонить. Послушайте, давайте войдем в дом, а то меня уже ноги не держат, и вообще…
— Не надо. Мы должны о многом поговорить, и я не хочу, чтобы нам мешали. — Он взглянул на часы. — Поехали, Джессика.
У девушки гулко забилось сердце.
— Куда?
— Куда-нибудь, где можно выпить, а заодно и пообедать. Я остановился в гостинице. Можно пойти туда. — Он заметил, что девушка колеблется. — Пожалуйста, Джессика, это очень важно.
Ей не понравилось, как он это сказал.
— Поедем на такси? — спросила она.
— Нет. Я взял машину напрокат.
Подъехав к шикарному отелю на Парк-авеню, Кристофер оставил машину служащему автостоянки, провел Джессику в изящно отделанный вестибюль и двинулся к лифтам.
— Погодите. — При мысли оказаться с Кристофером один на один в гостиничном номере Джессику охватила паника. — Вы же хотели пообедать.
— Джессика, я хочу поговорить с тобой, и ничего больше. — Двери лифта открылись, Кристофер положил ей руку на плечо и подтолкнул внутрь.
У Джессики зарделись щеки. Конечно, он хочет только поговорить. Она чересчур самонадеянна, если смеет подозревать что-то иное.
Громадный черно-серый номер Кристофера оказался неожиданно роскошным. Два высоких окна выходили на Центральный парк.
— Что будешь пить? — спросил Кристофер, открывая бар.
— Лимонад. — Ей нужна была абсолютно трезвая голова.
Кристофер пересек комнату, ступая по светлому пушистому ковру, протянул ей бокал, неторопливо и размеренно налил себе виски, аккуратно поставил стакан на стол и сел.
— Не знаю, как начать… — Внезапно его лицо стало задумчивым.
Расхаживая по комнате, Джессика исподтишка наблюдала за ним.
— Если дело в том, что партнером вместо вас стал Ричард Полак, то можете не тянуть. Я это знаю. Как, впрочем, и то, что вы ушли из фирмы. — Ф-фу, ну вот и все. Она сказала то, что хотела. Теперь очередь за Кристофером.
Но он молчал. И выглядел при этом очень смущенным.
— При чем тут партнерство? Но раз уж ты начала этот разговор… Сядь. Твое хождение действует мне на нервы.
Джессика села, поставив бокал на разделявший их столик.
— Разве вы не сердитесь на меня?
— Почему, черт побери, я должен на тебя сердиться?
Джессика не знала, куда девать глаза.
— Ну, потому что я вторглась в вашу жизнь и доставила массу неприятностей. Отнимала у вас время, и… — Она опустила голову. — Из-за меня рухнула ваша карьера.
— Ах, так это все из-за тебя? — Кристофер улыбался.
— Кристофер, как вы можете быть таким спокойным?! Ведь вы к этому стремились всю жизнь.
— Нет, котенок. Это была только мечта, которая лопнула как мыльный пузырь. Ты ведь сама знаешь, как это бывает. — Он улыбнулся ей так, что в груди Джессики похолодело. — Когда я был молод, деньги казались мне самой важной вещью на свете, и оправдать подобное убеждение можно только тем, что я вырос в полной нищете. — Он на мгновение замешкался, но все же добавил: — Так же, как и Глэдис. Поэтому я решил стать юристом, а когда защитил диплом, то мечтал получить место в самой богатой, самой престижной фирме города. О да, я говорил себе, что выбрал эту профессию исключительно из высоких соображений — справедливость, общественный строй и все такое прочее, — но тогда мной руководили мотивы, в которых не было и намека на благородство. Я действительно считал, что партнерство в солидной фирме — это залог финансовой обеспеченности и символ жизненного успеха. — Кристофер наклонился вперед и уперся ладонями в крышку стола. — Но так продолжалось недолго. Потом я разочаровался в этой идее.
— Вы? Разочаровались?
— Именно. С каждым днем я все больше убеждался в том, что действительно способный и, несомненно, ценный для фирмы юрист. Это им повезло, что я на них работал. А еще я понял, что мне не нравится быть в подчинении у других. Я вполне могу идти своим путем и вести дела самостоятельно. Отныне для меня не имеет значения ни кошелек клиента, ни материальное или общественное положение, и главным мерилом становится собственная совесть.
От гордости за него у Джессики потеплело на сердце. Она никогда не перестанет восхищаться им.
— Так вы сами решили уйти?
Он невозмутимо кивнул.
