Антони бросил писать, потому что никак не мог сосредоточиться. Он хотел написать совсем другое. Он хотел – ему было просто необходимо – сделать то, чего он никогда еще не делал, – написать письмо Хелен.
Глава 18
Он не пошлет его на ее домашний адрес – это будет совершенно бесполезно и только осложнит ситуацию. Тогда что, на адрес музея? Антони вспомнил, что хотя у них в музее и не было секретарши, Хелен говорила, что всю почту, приходящую на ее имя и на имя Ле Кеё, открывает какая-то девочка. Хорошо бы, конечно, написать на адрес ее матери, если бы только знать этот адрес. Антони попытался вспомнить имена друзей, которых Хелен называла, когда они были вместе. Должен же быть хоть кто-то, кому он мог бы послать письмо, предназначенное только для нее.
Перечитывать старые письма Хелен в поисках такого имени или адреса было довольно болезненно.
МИлый ТОни, я знала, что буду скучать по тебе, но не думала. что это будет так тяжело…В этом письме она писала что-то о приглашении на демонстрацию мод. Если бы он только знал адрес этого магазина… А что люди, с которыми она ходила в школу и в колледж? Антони мог вспомнить только имена: Венди, Маргарет, Хилари. А что, если написать на адрес ее колледжа? Но они, скорее всего, просто переадресуют письмо на ее нынешний домашний адрес. Любой так поступит, если только Антони не приложит сопроводительное письмо, в котором специально подчеркнет, что этого делать не следует. А он сможет написать такое письмо? Возможно, что и да, особенно принимая во внимание, что в письме, которое он собирался написать Хелен, он не собирался робко умолять ее о чем-то. Антони приступил к сочинению письма. С первого раза оно не получилось, но он настойчиво писал вариант за вариантом, до тех пор, пока не задал себе вопрос: а не такой же он сумасшедший, как те больные, которых он изучает? Окончательный вариант ему тоже не понравился, но улучшать его сил больше не было.
Хелен, дорогая,
Я люблю тебя. Мне кажется, что я полюбил тебя в тот самый момент, когда мы встретились в первый раз, и хотя я бы много отдал за то, чтобы избавиться от этого чувства и освободиться от тебя, я ничего не могу с собой поделать. Ты была моей надеждой на будущее и это ты дала смысл всей моей жизни. Но достаточно обо мне. Я не хочу больше заниматься слезливым самобичеванием. Это письмо о тебе. Ты заставила меня поверить, что любишь меня. Ты говорила мне, что никогда никого не любила так, как меня, и что Роджер для тебя – не что иное, кроме как объект твоей жалости. Мы много раз занимались любовью, много прекрасных, незабываемых раз – я знаю, поверь, что ты не та женщина, которая может ложиться в постель только ради удовольствия или разнообразия. Ты почти обещала, что уйдешь ко мне и мы будем жить вместе. И обещала ты это не один раз, откладывая только потому, что тебе нужно было еще время, чтобы во всем разобраться. И тем не менее ты бросила меня в такой леденящей душу и не допускающей возражений манере, что даже сейчас я с трудом в это верю. Когда я вспоминаю твое последнее письмо, то теряю рассудок. Я не хочу обвинять тебя в той боли, которую ты мне причинила, но хочу спросить тебя, что ты делаешь с самой собой? Ты хотя бы раз за прошедшие недели спросила себя, что за женщина может быть способна вести такую двойную жизнь, как ты, обманывая и мужа, и любовника. А что может случиться с этой женщиной, когда она станет взрослее и начисто потеряет понятие о том, что такое правда? Не стоит жить, когда постоянно лжешь, трусишь и теряешь самоуважение, особенно если женщина настолько чувственна, бог не даст мне соврать, как ты. Подумай об этом. Не думай обо мне, если не хочешь, но подумай о тех разрушениях, которые нанесут твоей душе твой страх, невразумительные мысли и вся эта неразбериха. Если ты этого захочешь, то я с тобой встречусь. Но я не хочу сейчас обещать большего. Боюсь, что я займусь добровольным саморазрушением, если опять вступлю в отношения с таким человеком, как ты. А.
Но куда послать это письмо? Кто сможет выступить в качестве почтового ящика? Разговор с Уинстоном о Рождестве дал Антони слабую надежду. Хелен говорила ему о друзьях в Глостере, с которыми она, ее мать и – с того момента, как они поженились, – Роджер ежегодно проводили Рождество. Антони никогда не знал их адреса, а имя благополучно забыл – что-то похожее на священника по латыни…
– В Рождество мы с Линтией, – говорил Уинстон, – все еще будем проводить наш медовый месяц. Здорово встретить Рождество на Ямайке, хотя я беспокоюсь о Лерое. Может быть, нам стоит взять его с собой? На медовый месяц? Наверное, я слишком старомоден, или слишком…
– Как будет священник по латыни?
– Прости, если я утомил тебя своими разговорами, – Уинстон с удивлением уставился на Антони.
– Дело не в этом. Надеюсь, что у вас будет роскошный медовый месяц. Чтоб мне так повезло. Если тебе так уж хочется, то забирай с собой всю начальную школу Лероя и всех жителей Мертон-стрит в придачу. Только скажи мне, как будет священник по латыни?
– Pontifex, pontificis, мужской род.
Антони понял, что это то, что ему нужно, как только услышал эти слова. Понтифекс. Он пойдет в библиотеку, в центральный зал на Хай-стрит, где хранятся телефонные справочники для всей страны.
– Спасибо, – поблагодарил Антони.
– Да не за что, – ответил Уинстон. – Вот теперь я уже и ходячий словарь… Мистер Лиделл или мистер Скотт[33].
В городе Глостере проживали трое Понтифексов (или Понтифицев, как сказал бы Уинстон). Однако по всем статьям подходила только А. У. Понтифекс, проживающая по Дитишам-роуд, дом 26. Мисс Маргарет и сэр Ф. были маловероятны. Антони приготовил конверт, надписав его: Миссис Понтифекс, 26 Дитишам-роуд, Глостер. В качестве адреса отправителя он указал: А. Джонсон, 2/142, Тринити-роуд, Лондон W15 6HD. Письмо к Хелен он положил в меньший конверт, который положил в надписанный. Теперь надо было приготовить сопроводительное письмо.
Антони знал, что ему будет сложно написать женщине, которую он никогда не встречал, давая ей указание передать вложенное письмо другой женщине, да еще так, чтобы об этом не узнал муж последней. Хотя об этом, может быть, писать и не стоит. Предположим, что Хелен с Роджером приедут к Понтифексам накануне Рождества. Миссис Понтифекс передаст его письмо Хелен как только они останутся наедине: или в спальне миссис Понтифекс сразу после их приезда, или, что было наиболее вероятно, она передаст его в присутствии всех, собравшихся на праздник. Имело ли это какое-то значение? По мнению Антони, никакого. Ведь даже если Роджер потребует, чтобы письмо показали ему, Хелен все равно увидит его первая.
