— Не-е-е-е, — протянул Юрий, — низя. Слонов осталось мало. А тут – целое стадо. Штук десять-пятнадцать. Это событие! Можем спугнуть. Они и так всего боятся.
Юрий поднялся с кресла, потянулся так, что захрустели кости. Оказалось, что машина оснащена холодильником с приличным запасом еды и напитков.
— Все как в лучших домах Парижа, — самодовольно сказал Юрий.
После долгой дороги приятно перекусить горячим обедом. И пусть еда была не самая лучшая, но вполне съедобная, особенно с учетом нынешних условий.
— А вы для чего в Имаму едете? – спросил Юрий.
— Там эпидемия дизентерии, — спокойно ответил Феликс. Остальные даже глазом не моргнули. Наверное, уже и сами поверили в эту байку. – Да и привить людей надо от всякой заразы.
Юрий хитро прищурился:
— Ну-ну… Откуда вдруг такая забота о чернокожих? Что-то не наблюдалась раньше…
— Просто сейчас разработали международную программу помощи таким труднодоступным районам. Следить надо за вашими людьми, а то мало ли какая зараза придет и к нам.
Похоже, Юрий ни на йоту не верил в благие намерения.
— Ваши люди десятилетиями живут без помощи врачей, — Смольская горячо поддержала Феликса, — проблем наверняка масса.
— Да нет никаких проблем, — пожал плечами Юрий, — Они хоть и древние, но, поди, не дураки. Тысячелетиями жили на этой земле, знают, что и как лечить, ежели припечет. Еще и вам стоит у них поучиться. Вон какие зубы мне сделали! – Юрий улыбнулся во весь рот, демонстрируя свои золотые зубы. — А вы говорите!
— Это же больно! – поразилась Ирочка.
— Неа! Не больно! Травку какую-то дали, я ничего не почувствовал. Зато настоящее золото! И зубы есть, и авторитет повысил!
— Это что, здесь так модно?
— Ато! Еще как! Чем больше, тем престижнее. Все золотые только у стариков.
— Ужас! – Ирочка смотрела на Юрия так, будто он предлагал ей проделать то же самое с ее зубами.
— Это еще что! У каждого племени свои знаки отличия. В одном мужчины себе вот такой делают, — Юрий резким жестом очертил линию от паха до колен.
— Где, где? Какое племя? – оживились мужчины.
Совсем близко послышался трубный рев. По тропе, поднимая в воздух столбы пыли, медленно плыли слоны. Именно плыли – несмотря на свой вес, они мягко и грациозно перебирали мощными ногами. Я всегда считала их самыми неповоротливыми существами на земле, но в тот момент просто загляделась на этих красивых животных, уверенно ступающих по выжженной солнцем саванне.
Мы забыли о еде и молча наблюдали, как мимо, всего метрах в тридцати, неспешно шли слоны. Тот, что спереди, самый крупный (видимо, вожак) чуть приостановился и обеспокоено глянул в нашу сторону. Угрожающе тряхнув головой, хозяин саванны повел стадо дальше.
Коллеги замерли. С открытыми ртами и расширенными глазами они были так похожи на детей, впервые увидевших в зоопарке неведомое существо. И лишь Юрий с гордой улыбкой смотрел то на слонов, то на притихших «ботаников».
— Красотища! – тихо сказал он. – Жаль, что их так мало осталось в этой… как там по-вашему… естественной среде. Вы жуйте, жуйте… еще и не такое увидите.
Только через полчаса, когда стадо отдалилось от машин, мы продолжили путь. Разомлев после плотного перекуса, коллеги задремали в креслах. Даже наш педантичный американский наблюдатель поддался всеобщей дремоте и позволил себе расслабиться. Следом за ним вахту слежки за Феликсом сдала недремлющая Смольская. И только я, Юрий и шеф сидели «у руля», вглядываясь в колышущееся марево саванны.
Я решила, что самое время расспросить шефа о Сагалове.
— Феликс, ты связывался сегодня с Центром?
— Да.
— Ну?
— Что ну?
— Как там дела?
— Нормально все, — часто заморгал Феликс.
Да, шеф – тот еще орешек. Даже сейчас бдительно молчит. Вопрос только – зачем?
— Ой, ну что ты за человек, Феликс Эдуардович! Что ж ты врешь мне вечно? – не выдержала я. – Ну, рассказывай уже, что там с Сагаловым.
Юрий покосился в нашу сторону. Феликс строго зыркнул на меня и отчеканил:
— Сейчас не время и не место говорить об этом.
— Да, не время и не место. Это большой-большой секрет, — ухмыльнулся Юрий. — Низззя говорить, что Сагалов почил в бозе. Протянул ножки. Сыграл в ящик. Накрылся медным тазом. Короче, если говорить на языке интеллигенции, немножко издох.
Феликс не нашел, что и сказать, так как явно не ожидал такого от простого водителя. Гневно щелкнув ремнем безопасности, шеф встал с кресла и удалился к похрапывающей и посапывающей братии.
— Да уже все знают! – Юрий сказал это так громко, чтобы Феликс слышал.
Я подмигнула водителю и поспешила за Феликсом.
— Ты что, обиделся? – дернула я его за рукав.
— Мало того, что ты ведешь себя как ребенок, так еще и этот встревает! – возмущенно прошипел шеф, стараясь не разбудить коллег.
— Да ладно тебе! Рассказывай, что случилось.
— Откуда ты все знаешь?
— От верблюда. Я не раскрываю свои источники информации. У тебя научилась, между прочим. Сагалов умер?
— Я и сам толком ничего не знаю. Мне сказали ждать дальнейших указаний и помалкивать. Дело там нечистое. Говорят, нашли в кабинете мертвым. Рядом – пузырек с жидкостью. Теперь выясняют причины смерти. Вот и все, что я знаю.
— А почему нельзя ничего нам рассказывать?
— Потому. Зачем вам это знать? И, тем более, зачем это знать нашему американцу? Он же сразу раструбит все.
— Ага, раструбит… да уже если Юрий знает и пилоты самолета, то он точно в курсе. Может, знает и побольше твоего.
— Так это тебе пилоты это сказали? – шептал Феликс. — Бошки им пооткручиваю!
— Они не говорили мне лично. Между собой болтали, я услышала случайно.
— Все равно! Языки длинные! А мне отвечай за вас, идиотов! – Феликс аж покраснел от натужного шепота и все оглядывался на спящих коллег.
— Ты думаешь, он сам умер?
— Не знаю я ничего! И ничего не думаю. Пусть там думают. Говорят, похоже на самоубийство. К вечеру будут готовы результаты экспертизы.
— А кто сейчас вместо Сагалова?
— Пока не созовут экстренный совет, по инструкции его будет заменять Андриана.
Да уж, настал звездный час для нашей дамочки, подумала я, хоть пару деньков у руля постоит. Только неизвестно, что выйдет из всего этого. Отведав власти, вряд ли она упустит свой шанс. Наверняка долго ждала этого случая. А, может, и сама во всем замешана. Вслух я, конечно, ничего не сказала. Мало ли что думает по этому поводу Феликс. А спорить, кто есть кто, не хотелось. Вот уж точно — не место и не время.
