У Ивейн с головы сдуло капюшон, волосы рассыпались, а на ковер попадали блестящие золотые шпильки. Пряди метались, точно живые, образуя нимбы над головами Джорема и Элистера — пшеничный и серо-стальной, но они стояли неподвижно, скрестив руки на груди, спокойные и непоколебимые, хотя Синхил успел заметить, как епископ прикрыл глаза.
Прежде чем кто-нибудь успел защититься от вихря, буря прекратилась. Последний порыв подхватил струю дыма и превратился в крошечный смерч над чашей, которую все еще держал Синхил. Он знал, что все взгляды устремлены на него, Дерини удивлены его осмысленным поведением и уверенностью. И в то же время он чувствовал их молчаливое согласие и готовность следовать за ним как угодно далеко.
Между тем во время бури в магическом круге он не отваживался дышать. Сейчас он видел только маленький смерч над чашей. Воронка вихря коснулась поверхности воды, подняв рябь, затем все стихло.
Когда вода в чаше успокоилась, Синхил закрыл глаза и передал чашу Джорему. Джорем, нисколько не смущенный происходящим, торжественно поклонился. Поднеся чашу к Алрою, он накрыл ее точно так же, как раньше делал Синхил.
— О, Господи, священны деяния Твои. Молим Тебя, пошли Архангела Огня, благословенного Михаила, чтобы вода эта зажглась Твоей любовью и стала священна, чтобы все, кто пьет ее, могли управлять Огнем. Аминь.
Еще одно мгновение Джорем держал руку над чашей, затем отвел ее немного в сторону. В открывшемся пространстве блеснуло пламя, превратившееся в огненный шар величиной с яйцо. Шар поднялся вверх на ладонь и завис. Пламя ревело, точно в кузнице, наполняя круг своей силой.
Выждав немного, Джорем стал осторожно опускать руку и, казалось, прижимать огненный шар к поверхности воды. Над чашей с шипением взвился пар, но через мгновение все стихло: пламя превратилось в холодный огонь, который едва заметным голубым пятнышком проплыл над водой и, скользнув за край, пропал.
Джорем повернулся к сестре и осторожно, с почтением передал чашу. Грациозным движением она откинула взлохмаченные ветром волосы, приняла драгоценную ношу и поднесла ее к груди, вглядываясь в воду.
Затем Ивейн подняла чашу высоко над головой и, пристально глядя на нее, начала молитву.
— О, Господи, священны деяния Твои. Позволь своему Архангелу Гавриилу, Властелину бурных вод, обрушить на эту чашу дождь Твоей мудрости, чтобы те, кто пьют из нее, могли по праву повелевать Водой. Аминь.
Воцарилась тишина, и в воздухе появилось свечение. Потом молния сверкнула над головами, послышались раскаты грома, и над чашей возникло маленькое темное облако.
Синхил тяжело вздохнул, решимость вдруг оставила его, но остальные не двинулись с места, и ему пришлось последовать их примеру. Лицо Ивейн пылало, а голубые глаза неотрывно смотрели на облачко.
Снова пророкотал гром, но теперь тише и не так угрожающе. Облако пролилось дождем. Почти все капли упали в чашу, лишь несколько — на участников обряда. Когда дождевая капля коснулась щеки Синхила, он отшатнулся, преодолевая мучительное желание перекреститься, но дождь кончился почти так же внезапно, как и начался. Чаша в руках Ивейн снова была просто чашей. По стенкам стекали капли и падали на дорогой келдишский ковер. Ивейн с поклоном передала чашу Элистеру.
Когда Элистер заглянул в магический сосуд и поднял его к лицу, глядя туда, где несколькими секундами раньше висело облако, Синхил снова тяжко вздохнул.
— О, Господи, священны деяния Твои. Позволь Уриилу, Твоему посланнику Тьмы и Смерти, наполнить эту чашу силой и секретами Земли, чтобы все, кто пьет из нее, по праву смогли управлять Землей.
Элистер произнес: «Аминь», и в то же мгновение чаша в руках епископа задрожала, кольцо со звоном забилось о стенки, вода забурлила с такой силой, что грозила вот-вот выплеснуться через край.
Толчки усиливались, даже пол под ногами заходил ходуном, и Синхил испугался, что попадают свечи на алтаре. Но тут же почувствовал под ногами неколебимую твердь. Все успокоилось в магическом круге. Элистер поднял, чашу еще выше и в знак благодарности той Силе, что побывала в его руках, поклонился. Потом опустил чашу и взглянул на Синхила.
— Чаша готова, государь, — тихо сказал он. — Остальное в твоих руках.
(«Камбер-еретик»)
Теперь становится определенно ясно, даже Синхилу, что Стражи круга существуют на самом деле. Однако это становится очевидными лишь тогда, когда сам ритуал закончен, и душа перерожденного Синхила готовится войти в ворота, которые открывает для него в Царство Мертвых Джорем.
Тот поднял руку в прощальном привете, потом переступил черту и вышел из круга. Сияние обволакивало его, меняя знакомые Камберу черты. Он увидел рядом с Синхилом двух мальчиков, похожих на него, какую-то красивую женщину с пшеничными волосами и другие образы, которые было не распознать в сиянии.
Дуновение воздуха и шелест крыльев возвестили о приближении Хранителей магического круга. И эти удивительные существа явились — резко очерченные тени, исполненные могущества, безмерного, но не несущего угрозы.
Первое — огромное, мощное, с черно-зелеными крыльями, своей тенью закрывало северный угол комнаты.
Второе — сверкающее, словно само солнце, едва не ослепило Камбера. Оно возникло перед алтарем, выскользнув из-под золотистого стекла восточной свечи, или из бликов света, отраженного гранями дарохранительницы.
Третье принеслось на огненных крыльях с рычанием преисподней. Языки пламени взметнулись над головой Синхила, но тот бестрепетно продолжал путь.
И наконец, четвертое существо предстало серебристо-голубым, переливающимся, словно волна.
На Камбера обрушился неосязаемый, беззвучный и все же оглушающий вал титанической силы, заполняя каждую его клеточку. Стены круга начали сами собой распадаться на куски, будто неведомая музыка зазвучала на высокой ноте и магическая преграда не смогла выстоять перед этим звуком. Ему явственно слышался этот звук, и Камбер понял, что единственным его спасением от неизлечимого безумия были и остаются Святые дары, и сейчас они находились рядом, на ритуальном столе.
Осколки купола продолжали падать на ковер и плиты, а Синхил и его спутники начали таять, точно островки снега весной, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока наконец не осталось ничего, кроме блестящих лучиков, сложившихся в радугу.
А потом и они исчезли.
(«Камбер-еретик»)
Свидетели этого магического действа сильно напуганы, и это дает возможность предполагать, что круг обычно исчезает совсем иначе. Однако эта сцена хороша еще и тем, что помогает понять, какие ощущения переживают те, кто видел Бессмертных, призванных в свидетели.
Итак, заговоры защищают тех, кто находится внутри, от сил, превышающих пределы выносливости смертных. Но заговоры могут служить и средством сосредотачивания позитивных энергетических потоков как при ясновидении, так и при намерении установить телепатическую связь или пообщаться с кем-либо, кто находится вне пределов заговоренной зоны. Примеров тому достаточно, например, заговаривание перед сеансом ясновидения, проведенное с колье Эриеллы, перед изменением внешности Девина Мак-Рори и перед попыткой Моргана и Дункана найти Келсона и Дугала с помощью телепатии.
