— Этого не будет, — встрял Финн.
Итан, казалось, был в отчаянии. И возможно, немного напуган.
— Я имел в виду, не за закрытой дверью. Я имел в виду, что мы с Даной вдвоем сядем за столик, а вы отойдете на несколько шагов. Я не соперник Рыцарю, и мы оба это знаем. Ей ничего не угрожает.
Взять себе на заметку: спросить отца, что значит Рыцарь. Потому что я расслышала отчетливо прозвучавшую заглавную букву в этом слове, и поняла, что для этих двоих понятие «Рыцарь» значит нечто большее, чем для меня.
Финн долго молчал. Достаточно долго, чтобы любопытным стало скучно и они отвернулись от нас. Мне уже казалось, что камея сейчас прожжет на мне дырку, и я сойду с ума от электрического покалывания, как вдруг все резко прекратилось. Камея резко остыла, покалывание отпустило.
— Пусть будет так, как пожелает Госпожа, — сказал Финн. Я порадовалась, что не успела отпить кофе, как собиралась, иначе я подавилась бы.
«Госпожа»?! Мы что, перенеслись в Средние века? Но нет, пожалуй, у них там еще не было «Старбакса».
Итан бросил на меня умоляющий взгляд.
— Дана, это очень важно. Поверь, я не стал бы просить, рискуя нарваться на ярость Рыцаря, если бы это было не так.
Конечно, я не хотела говорить с ним сейчас. На самом деле я была уверена, что вообще никогда не захочу говорить с ним. Но я сомневалась, что смогу уснуть ночью, если не узнаю, что такого хотел поведать мне Итан.
— Ладно, — сказала я.
Финн провел меня к уютному столику в углу. Там уже сидела простая смертная женщина в футболке с надписью «Я (сердечко) Авалон». Финну не пришлось даже рта раскрывать, она сама встала и быстро ушла. Я посмотрела на него снизу вверх.
— Это подло, — прокомментировала я, — она же первая пришла.
Финн, казалось, даже не расслышал моего упрека и уж тем более не принял его близко к сердцу. Но Итан закашлялся, и мне показалось, это был не просто кашель.
Я села за столик, оставив для Итана свободным стул, на котором только что сидела женщина-туристка. Финн отошел и встал на страже у дверей; я была крайне благодарна ему за то, что он отошел достаточно далеко.
Я старалась держаться холодно и бесстрастно. Я сделала глоток кофе, глядя Итану куда-то ниже плеча, чтобы только не смотреть ему в лицо.
— Прости меня, — сказал он, и это так не соответствовало тому, чего я ожидала, что весь мой бесстрастный и независимый вид сошел с меня. В первый момент я чуть не плеснула ему горячим мокко в физиономию. Но он покачал головой прежде, чем я успела сказать, куда ему засунуть свои извинения. — Это не то, о чем я собирался поговорить с тобой, — добавил он. — Я просто хотел сказать это, хоть я и знаю, что этим ничего не исправишь и что ты, вероятно, не поверишь в то, что я раскаиваюсь.
— Ты прав. Я тебе не верю.
Я сделала еще глоток кофе и заметила, что рука у меня дрожит. Я изо всех сил сдерживала свою боль, но долго так продолжаться не могло. И мне страшно было даже подумать о том, что будет, когда она выплеснется наружу.
Итан глубоко вздохнул, как будто именно ему, а не мне, было больно.
— Прежде чем я скажу тебе то, что должен сказать, я хочу, чтобы ты знала: я бы никогда, ни за что не допустил, чтобы тебе причинили хоть какой-то вред.
Вот дерьмо. Все это было плохо, очень плохо. И я решила, что лучше мне поставить кофе на стол, иначе, если у меня рука задрожит еще сильнее, я вылью его на себя. Я сжала руки в кулаки и посмотрела на Итана взглядом, полным, по моим представлениям, смертельной угрозы. То, что он выглядел так же хреново, как я себя чувствовала, не сулило ничего хорошего.
— Это насчет нападения крахенов, — сказал он. — Я знаю, Кимбер сказала тебе, что они охотились на меня, и она действительно верила, что это так. Ее не посвящали в подробности.
— В подробности чего? — спросила я упавшим голосом так тихо, что даже удивилась тому, что Итан меня расслышал.
Итан тяжело вздохнул.
— В подробности нападения крахенов.
Я проглотила ком в горле.
— Кимбер не посвятили в подробности нападения крахенов. Это значит, что тебя посвятили?
Потому что другого толкования его слов и быть не могло.
Он поморщился.
— Да. Нечто в этом духе. Но предполагалось, что все будет совсем иначе.
Надо отдать Итану должное: у него хватило смелости смотреть мне в глаза, рассказывая, какой сволочью он был в отношении меня.
— Предполагалось, что я перетяну тебя на нашу сторону, — сказал Итан. — На сторону моего отца, чтобы быть точнее. Я хотел, чтобы ты была благодарна мне, и не только за то, что я вызволил тебя из плена твоей тети Грейс.
— И ты организовал нападение на меня? — спросила я, и голос у меня предательски дрогнул. — Ты позволил этим чудовищам ранить твоих друзей? Их же могли убить!
Я вскочила на ноги, но Итан потянулся и схватил меня за руку.
— Позволь мне рассказать все до конца, — попросил он.
Камея снова нагрелась, и противное покалывание возобновилось. Я увидела, что Финн направляется к нам. Но если я дам ему вмешаться сейчас, я, возможно, никогда уже не узнаю всей правды. А как бы это ни ранило меня, я должна была узнать ее.
Я с глухим стуком села обратно на стул. Итан отпустил мою руку, и я сделала знак Финну, чтобы он не подходил. И снова камея остыла, а покалывание прекратилось. Все это было как-то связано с волшебством, хотя что именно превращает меня в электрического угря, я пока не понимала.
Итан снова набрал побольше воздуха.
— Да, мы с отцом организовали нападение на тебя. Вот почему крахенам удалось обнаружить нас в пещере. Но, Дана, там должен был появиться только один крахен. И целью его должна была стать ты, он должен был игнорировать всех прочих. Именно поэтому я все время сидел рядом с тобой — так, чтобы не подпустить его к тебе. Он должен был напугать тебя, только и всего. Я намного сильнее крахенов, так что я должен был лишь изобразить героя, чтобы произвести на тебя впечатление. Никто не должен был пострадать. Клянусь, Дана, ни я, ни мой отец не допустили бы, чтобы тебе причинили зло. Мы хотели, чтобы ты была на нашей стороне, а не убить тебя. Но, очевидно, произошел сбой, и на нас напали несколько крахенов. И, что бы это ни был за сбой, он был не случаен.
— В смысле?
— Мы с отцом никогда не наслали бы крахенов на тебя, чтобы причинить тебе вред. Но кто-то другой это сделал. Кто-то другой узнал о нашем плане и воспользовался им, только уже не понарошку, а абсолютно серьезно.
Я решила, что, пожалуй, надо сделать глоток кофе, несмотря на дрожащие руки. Чего бы мне действительно не помешало сейчас глотнуть, так это крепкого, очень крепкого поссета Кимбер. Вкуса кофе я вообще не почувствовала.
